Сквозь Пекло

Перевал был необычайно крут, так, что скоро Святозар перестал шутить, да остановившись, принялся снимать лыжи, потому что идти в них было очень трудно, его примеру последовали и другие. Только Мал все еще продолжал лезть наверх в лыжах, но к середине перевала и он сдался, и, сняв лыжи, положил их на плечо, да придерживая рукой, повел следовавших за ним дальше. Покрытый снегами перевал был очень каменистым, и на нем ничего не росло, из тропы то там, то тут выглядывали края камней, каковые приходилось переступать, а иногда и перелазить, хорошо еще, что в тропе не было разрывов и ям. Часто приходилось делать остановки, чтобы отдышаться, оно как чем выше поднимались путники, тем точно тяжелее, плотнее становился воздух. Временами казалось, его и вовсе тягостно вздохнуть или то попросту сильно кружилась голова. Когда наконец-то Святозар взобрался на перевал, и, пройдя по его изогнутой, уходящей в оба направления вершине, прошелся, да глянул вниз, то увидел далекие тонкие серебристые паутинки рек, широкие, словно вырубленные топором горные кручи, где-то вдалеке покрытые темными пятнами лесов, а здесь ближе укрытые белым, искрящимся снегом, ярко слепившим глаза. И как-то муторно вздохнул, вспоминая былое, и на мгновение почудилось наследнику, вроде он когда-то бывал в этих местах или видел их в далеком своем прошлом. Святозар подошел к краю перевала, где начинался спуск в Лунную долину, заглянул туда вглубь, неторопливо перевел взгляд на братьев, которые теперь были прекрасно видны. Их высокие верхушки, будто подпирающие небо были сложены из крепких, каменных пород, и не прикрыты снегом… снег начинался намного ниже и уже там лежал широкими ровными ковром сияющим белым светом.

— Мал, — подзывая к себе проводника, и указуя рукой на долину, спросил Святозар. — А почему ее называют Лунной долиной?

— Есть такое поверье, наследник, — начал свой сказ, подошедший Мал и тяжело выдохнул. — Это случилось когда-то давным давно… Жила в деревне на берегу Восточного моря дева и звали ее Луна, потому как дева была точно небесное светило луна — белолица, беловолоса и так прекрасна, что все люди поражались ее необыкновенной красоте. А рядом с ней жили два брата Старшой и Младшой и были они оба в нее влюблены, оба они добивались ее любви, оба просили ее руки. Долгое время Луна никак не могла выбрать за кого из братьев выйти замуж, кто же ей из них духовно ближе и роднее, но наконец она решила выйти замуж за Младшого. Когда про то узнал Старшой, он разозлился на возлюбленную и брата и решил взять силой Луну. Он украл ее, да увез в Арапайские горы. Младшой отправился следом за похитителем и невестой. Догнать он смог их в этой долине. Увидели братья друг друга, начали они ссориться, разгорелись их молодые сердца гневом, наполнились злобой их души. Выхватили они из ножен кинжалы и кинулись друг на друга, разя длинными тонкими лезвиями. Луна попыталась их разнять, она подбегала то к одному, то к другому, причитала, плакала, взывала к их душам, но обезумевшие братья не слышали ее мольбы, они разили друг друга кинжалами, и уже текла с их тел густая, красная кровь, да капала, на землю и камни. Тогда Луна подняла руки вверх, устремила взгляд в далекое голубое небо и закричала, призывая Бога Перуна, прося его явиться и прекратить братское кровопролитие. И в тот же миг пришел на громадной туче в сверкающем зареве молний великий Громовержец Перун, и бросил он в братьев молнии пытаясь остановить бой. Но братья уже ничего не видели и не понимали, ослепленные видом крови, злобой и ненавистью, они бросив кинжалы на землю, стали руками рвать тела друг друга на части. И тогда Перун кинул золотистую молнию в братьев и обратил их в горы, а Луна кинулась между ними, пытаясь отделить их друг от друга, и обратилась в реку. Та река стала стекать с перевала между братьями и наполнять долину. Вот в честь этой девы, да реки и назвали долину Лунной.

Когда Мал закончил свой сказ на перевале наступила тишина, казалось, что не только люди, но и сама природа была потрясена тем во, что может обратиться любовь в руках безумцев. А Святозар почему-то улыбнулся, вспомнив прекрасную Богиню Бурю-Ягу — Усоньшу-Виевну и брошенное ей под ноги золотое кольцо, увитое серебряными завитками и усеянное крошечными ярко-алыми рубинами, а потом точно увидел рыжие волосы и зеленые глаза своей Травяни — Любавы, вспомнил прикосновение ее нежных губ, и радостно вздохнул.

— Ну, что ж, — откликнулся, первым Храбр, и удивленно посмотрел на улыбающегося наследника. — Давайте начнем спуск.