Сквозь пламя сражений

Эльтиген – самая памятная и славная страница в судьбе Ивана Долгокерова. Вот так запечатлел те героические события в очерке, опубликованном в книге воспоминании «Мы вернулись, Севастополь» («Таврия», 1983 г.) участник Эльтигенского десанта майор медицинской службы младший врач 335-го гвардейского стрелкового полка 117-й гвардейской дивизии 18-й армии А. Никаноркин: «Ночью 6 декабря был получен приказ покинуть Эльтиген и прорываться на север, к Керчи. А отряд, около ста человек во главе с полковником Нестеровым, должен был остаться в Эльтигене.

В 22 часа красная сигнальная ракета, прорезав черные тучи, осветила бурный пролив. Десантники, собранные в единый кулак на правом фланге у развалин маяка и в противотанковом рву, начали прорыв через Чурбашское болото. Ваня Долгокеров вместе с другими воинами, оставившими по приказу плацдарм, совершил 20-километровый рейд по тылам противника, нанося ему потери в живой силе и боевой технике. Бойцы захватили позиции на горе Митридат, удерживали их в течение четырех суток, но силы были неравны. Одним удалось вырваться из плотного кольца окружения, а другие попали в плен, но и в концлагерях патриоты не пали духом, а продолжили борьбу в подполье.

Ивану Владимировичу и его боевым побратимам очень близка песня «У безымянной высоты», ибо она о них:

Дымилась роща под горою,

А вместе с ней горел закат.

Нас оставалось только трое

Из восемнадцати ребят…

ОТ ЮНГИ ДО КАПИТАНА 1 РАНГА

Настоящий морской офицер, даже когда на нем нет мундира с кортиком, а сугубо штатский костюм, узнаваем по военной выправке, манере поведения, сдержанности и лаконичности речи (на флоте чужды многословие и красноречие). Дисциплина, порядок, точность во всем.

Эти качества присущи капитану первого ранга запаса Юрию Борисовичу Морозову. Есть чем гордиться за 40 лет безупречной службы на Балтийском, Северном и Черноморском флотах. Удостоен орденов Красной Звезды и «За службу Родине в Вооруженных Силах» III степени, медалей «За боевые заслуги», «За победу над Германией», «За боевое содружество» и других наград. А начинал юнгой на Волге…

Все для фронта, все для победы!

Отец Юрия, Борис Николаевич, работал грузчиком, матросом, штурманом на пароходе «Джон Рид». Он часто брал с собой сына, с гордостью носившего тельняшку, выкроенную матерью из отцовского тельника. Мальчишке полюбились волжский простор, крики чаек, гудки пароходов, паруса яхт…

В сорок третьем году, когда фашисты были отброшены от полуразрушенного Сталинграда, четырнадцатилетнего Юру взяли юнгой на пароход «Серго Орджоникидзе». В составе экипажа Ю. Морозов доставлял боеприпасы, продовольствие, а в тыл, на противоположный берег Волги, – раненых воинов. Вскоре его перевели на пароход «Клим Ворошилов» учеником штурвального. Перевозили боеприпасы для фронта от Ярославля до Астрахани, нередко под ударами вражеской авиации.

В то время отец сражался на фронте. Юра решил поступить в школу морских летчиков в Куйбышеве, переименованную в подготовительное морское авиационное училище. Но туда принимали ребят на год старше. Прибавив себе недостающий год, он заявил, что потерял метрику. Успешно сдал вступительные экзамены, но, увы, медкомиссия признала не годным к летной службе.

Закалка и опыт

«Коль не суждено летать, значит, продолжу службу на флоте», – решил Юрий и поступил на службу в экипаж линкора «Октябрьская революция». Пригодился опыт, приобретенный во время навигаций на Волге. Старательный, проявляющий живой интерес к технике, вооружению, он заметно отличался от своих ровесников. «Флоту нужны умные, грамотные офицеры», – решили на линкоре и направили Морозова на учебу в Ленинград, в высшее военно-морское училище имени М. Фрунзе. О выпускнике Ю. Морозове, к слову, до сих пор там помнят. Два года назад наградили памятным знаком и пригласили в гости.

– После выпуска мы мечтали попасть на престижный Краснознаменный Северный флот, и еще – обязательно на атомоход, – вспоминает Юрий Борисович. – Первое желание исполнилось. А вот второе… Я обратился к командиру с просьбой направить служить на подводную лодку. Командир дивизии торпедных катеров контр-адмирал Головко связался по телефону с капитаном первого ранга Г. Егоровым и заявил: «У меня здесь лейтенант, хочет быть подводником. Пусть сначала у тебя лямку потянет». И – приказ мне: «Идите!»

Так лейтенант Морозов стал служить на торпедном катере на губе Долгой, на Северном море, где постоянно штормит, где крутые волны, снежные метели, лед. Полученный по ленд-лизу американский катер № 444 командир Ю. Морозов и его подчиненные сделали образцовым. Торпедные стрельбы, точно поражая мишени, сдавали на «отлично». Спустя год Юрия Борисовича назначили командиром звена торпедных катеров.

В эпицентре Карибского кризиса