Сквозь порох и пар

Казалось бы, зачем соваться прямиком в осиное гнездо, опасаясь получить пуля прямиком в лоб. Однако найти какую-либо возможную переправу было сложно, ведь глухие леса Востока, были не сказать, чтобы легко найти нужного вида транспорт, а потому приходилось рисковать.

С каждой минутой напряжение у людей всё нарастало, из-за чего Тритон потянулся к кобуре, делая вид, что просто потирает раненное бедро. Началось всё с обычного бубнежа и немногочисленных озлобленных шёпотов, а потом кто-то яростно закричал, вздымая кулаки вверх и требуя быстрее перегнать паром на эту сторону.

– Заткнись! – рявкнул один из офицеров, поднимая винтовку, – Мы и так тут вас за бесплатно спасаем, а ты ещё что-то просить вздумал?! Давно плёткой по хребтине не получал?! – Офицер на минуту замолкнул, прищурившись и рассматривая стоящих на берегу людей, – С этого момента из-за вашего неповиновения, за переправу будет взыматься налог!

Тритон чертыхнулся, ощущая, что начинает закипать. Отдавать своё имущество он не хотел, но понимал, что не сможет победить в этом неравном сражении. Всё же, только на этом берегу он видел уже полтора десятка бойцов, да и на том берегу явно скрывался далеко не один роялист. Но что будет, если кто-то из солдат узнает его в лицо? Пуля в затылок – вот и всё.

Средь народа послышалось недовольное бурчание. Голосов были десятки и большинство из них принадлежали мужчинам, из-за чего численный перевес складывался не в сторону роялистов. Послышались щелчки затворов, и Тритон понял, что отступать поздно. Паром практически пристал к берегу, но никто их крестьян, так и не собирался отдавать нажитый потом и кровью скарб.

– Последнее предупреждение! Отдайте свои вещи, а иначе разойдитесь! – крикнул офицер, пытаясь заглушить шум толпы.

– Вы грабители! – крикнул какой-то бородатый, доброго вида дедушка из толпы

Буквально через несколько мгновений Тритон услышал, как что-то щёлкнуло, и он тут же ничком пал на землю, в падении вытягивая револьвер. Раздался грохот пулемёта, выпускавшего из своей ленты десятки и сотни патронов. Свинцовые жала вырывались, сопровождаемые огненными цветками, выскальзывающими из его ствола. Они рвали мясо и мышцы, дробили хрящи и кости, превращая не ожидавшую толпу в кроваво-костяную кашу. Оторванные конечности и обезглавленные тела, дополняли картину кровавой жатвы. Это смертельное оружие, способное убить сотни и тысячи человек за минуту, когда-то должно было прекратить все войны, но сейчас обратилось против простого народа.

Тритон лежал на земле, уткнувшись носом в ползущую по земле ярко-рубиновую. Сильнейший запах железа бил в нос, но шрамированный лежал и не двигался. Револьвер оказался прижат под трупом какой-то женщине, которой пули разворотили грудь. Бойцы не двигались, но где-то внутри Тритон ощущал, что если двинется хоть на миллиметр, то тут же схлопатает меж лопаток свинцовый подарок от щедрых роялистов.

– Степаныч, ты совсем кукухой поехал?! – крикнул какой-то из солдат, – Нас Ломов на плахе вздёрнет!

Лом. Значит здешними пограничниками командует именно этот лысый офицер. Значит живым даваться ему точно нельзя, а потому приходилось лихорадочно размышлять, стараясь придумать план. Стрелять? Не успеет, да и за один барабан не справиться. Притвориться мёртвым? Возможно, но слишком рискованно. Он услышал шаги сапог рядом и почуствовал, как его тянут за ноги. Отпустив револьвер, Тритон услышал слова над своей головой.

– Оттащите их и в лесочке сложите штабелями. Я на тот берег поплыву. – послышался голос командира, палившего из пулемёта.

Его потащили. Солдаты, крехтя под весом нелёгкого Тритона. Несли его лицом вниз, а потому он видел, как его медленно несли к зелёному лесу. Его положили в небольшой яме, а затем уже на нём оказался ещё один труп, а потом ещё и ещё. Переноску тел закончили больше чем через час, но штурмовик продолжал лежать на холодной земле, продолжая дожидаться темноты. Тело болело под тяжестью тел, но лишь когда солнце начало опускаться за горизонт, тяжело выбрался из ямы и с облегчением лёг на землю, поднимая взгляд в небо.

Где-то со стороны переправы слышались приглушённые лесом голоса, бодро выстраивающие диалог. Деталей слышно не было, но по наличию женских голосов, стало понятно, что новая партия крестьян прибыла к переправе. Тритон выругался, хлопая по своей голени. Из оружия у него остался лишь узкий клинок стилета, который о и вытащил, качая им по руке. Всё полезное снаряжения с его тела сняли, оставив лишь стилет.