Сквозь розовые очки

— А мне не жалко! — гневно сверкая глазами, отрезала Наташа. — Я никогда не прощу ей, что она убила папу!

— Да, конечно, я вас понимаю, — согласилась Лариса.

Молодые люди посидели еще немного, а потом стали прощаться. Лариса вышла их проводить. Стоял уже конец марта, который был очень теплым и солнечным. Пожелав Головановым на прощание всего наилучшего, Лариса постояла некоторое время, щурясь от яркого солнышка и подставляя лицо под его лучи. В одной легкой блузке и юбке, ей тем не менее было совершенно не холодно.

Она уже хотела вернуться в ресторан, как вдруг заметила котовский джип, подъезжающий к зданию. Евгений притормозил, и к нему тут же подскочил Степаныч, услужливо распахнувший перед Котовым дверцу. После этого он принялся тряпкой надраивать лобовое стекло джипа.

— Здрасьте, Евгений Алексеич, — пробормотал он.

— Привет, привет, — снисходительно поздоровался Котов и небрежно бросил на ходу: — Помоешь потом машину.

— Будет сделано, — проскрежетал Степаныч, с ненавистью глядя в спину супругу своей начальницы.

Лариса наблюдала эту сцену с улыбкой. Котов, мучившийся вопросом, как же ему отомстить Степанычу за безобразный синяк, который уже, слава богу, почти прошел, наконец нашел решение. Звучало оно так: суда тот может избежать только в том случае, если будет исполнять перед Котовым роль лакея. В обязанности Дмитрия Степановича отныне включалось мытье машины, распахивание перед ним дверцы, он должен подавать ему пальто, прислуживать за столом, чистить ботинки и — совсем уже издевательский пункт — ходить по вечерам с Котовым в различные заведения и исполнять там роль личного шута Евгения. И все это — на неопределенный срок, как выразился Котов.

Степаныч пробовал поначалу протестовать, но выбора у него не было. Идти под суд ему совершенно не хотелось, платить деньги — и того меньше, так что он скрепя сердце выбрал предложенный Котовым вариант. Лариса с улыбкой смотрела на своего администратора, который и так давно стал для нее фигурой комической, но в душе считала такой приговор полезным и справедливым — пусть впредь будет посдержаннее.

Котов подошел к Ларисе, с улыбкой поцеловал ее в щеку и прошествовал в ресторан. Они прошли в кабинет, где со стола уже была убрана грязная посуда, и Евгений уже собирался что-то сказать, как послышался стук в дверь.

— Да! — крикнула Лариса.

На пороге появился совершенно смущенный и какой-то пришибленный Степаныч.

— Евгений Алексеич… — тихо прошелестел он. — Я дико извиняюсь…

— Что такое? — нахмурился Котов. — Ты уже вымыл машину?

— Машину… — почесал голову Городов. — Машину-то я вымыл. Но тут, понимаете, Лариса Викторовна, какая история… — Степаныч повернулся к своей начальнице, считая ее более благосклонной к нему: — Вы только не волнуйтесь, Лариса Викторовна…

— Ну что ты там мямлишь, говори быстрее! — потерял терпение Котов.

— Да одни мудаки по улицам ходят! — вытаращил глаза Дмитрий Степанович.

Лариса уже догадывалась, что за этим последует, но Котов не настолько хорошо знал ее администратора, поэтому пока что его взгляд был безмятежен. Но только до тех пор, пока Степаныч наконец-то не выдал:

— Короче, мыл я окно, а мудак какой-то толкнул меня, когда проходил мимо. Ну и в общем… Разбилось оно, Евгений Алексеич…

Судя по тому, что теперь выражало лицо Евгения Алексеевича, Лариса сделала вывод, что в лакеях Степанычу, пожалуй, ходить еще очень долго…