Сквозь снег и пепел

Ухмыльнулся Данил и сел напротив нее на кровати, подогнув одну ногу. Его хищный взгляд вцепился в ее лицо…

… разговор больше походил на допрос. Данил безжалостно дожимал все до мельчайших деталей. Он не обращал абсолютно никакого внимания на слезы, что катились по покрасневшим щекам, на дрожание рук и губ, заикание и всхлипы. Местами, когда накатывали рыдания, мешающие говорить, он лишь машинально подавал салфетки иди стакан воды. Ей было страшно… Пережитые ужасы итак постоянно кадрами мелькали перед мысленным взором. В темноте мерещились зловещие силуэты, запах клубники вызывал тошноту, а вид мяса рвотные спазмы. Стоило закрыть глаза, и, как на яву, кровавая красная дорожка от ржавого авто до обшарпанной заправки. Дорожка, по которой она должна была пройти в своем последнем вечернем наряде в качестве особой гостьи особого торжества. Но по счастливой случайности ее миновала эта участь. Огни костров… Страшные. Танцующие на обугленных древесных костях свои бесстыдные танцы, ласкающие подобострастно своими языками мертвую плоть. Десятки пар глаз, устремленных на нее. Глаз людей, но они не были человеческими. Они видели в ней не себе подобную, а пока еще живой бифштекс… Все. Данил заставил вспомнить и пережить это все заново. Он расспрашивал ее и о днях предшествующих похищению. Ее семье, месте жительства, друзьях, поликлинике что она посещает, где и когда лучила в последний раз зубы и сдавала анализы. Про университет, соседей, в каких она была магазинах и всякие подробности ее жизни, которые казалось никак не могли быть связаны с мясниками, людоедами и ее «приключениями» в лесу.

Сашу пугало непроницаемое лицо сидящего рядом мужчины, как и его голом. Складывалось ощущение, что под маской человека скрывается машина, сортирующая поток информации, систематизируя его и делая пометки, отправляя в нужные папки. Его взгляд был хищным и пронзительным. От заботливого, отпускающего шуточки в любой неловкой ситуации не осталось и следа. От этого нового Данила хотелось действительно смыться через сливную трубу в ванной. Можно подумать, что он получает удовольствие от того, как причиняет боль этими воспоминаниями. В какой-то момент Саша уже была абсолютно уверена, что он псих или маньяк. И уже была готова, что сейчас, или через недельку-другую, когда долечит, откормит… он расчленит ее в своей идеальной ванной и сварит супчик с макарошками, или накрутит котлеток…

— Все ясно.

Он резко закончил свой допрос встав с кровати и направился к своему столу.

— И… все?

— И ты больше никогда не увидишь свою семью. Можешь забыть о них и своей жизни.

Слова ударились о череп изнутри и размножились подобно эхо. Воздух стал вязким и с трудом пробирался в легкие.

«Забыть-забыть-забыть…Никогда — никогда — никогда… Свою жизнь — жизнь — жизнь… Не увидишь — не увидишь — не увидишь…»

— Но.. Н-но почему?!

Данил обернулся и посмотрел на нее холодными и пронзающими глазами.

— Да потому что ты хуже сопливой малолетки. Какого хрена?! Ты чем думала принимая какие-то коктейли из рук незнакомых мужиков? Кто вообще напивается в компании незнакомцев? Это же гарантия, что с тобой что-то да случится! Как минимум оттрахают толпой за углом. Я не знаю… Может ты, конечно, этого и искала?! Вот только нашла не то… Черт! Да ты в такое дерьмище вляпалась! Ты не попала на вечеринку в виде мясной нарезки, так прикатила с эскортом! Знаешь… раков так и приносят домой, чтоб приготовить. Я не представляю, чем бы для тебя это все закончилось. За свою безответственность ты поплатилась жизнью… И радуйся, что в переносном смысле, а не в прямом. Ты смылась. Да. Но у них остались как минимум твои документы, банковские карты, телефон и прочие личные вещи. А еще, что немало вероятно, тебя выбрали заранее. Поэтому, для всех сейчас бы было лучше, если бы ты была мертва… Если ты сейчас объявишься, не важно, начнешь ты говорить или нет, ты подпишешь смертный приговор. И себе. И своей семье. И никакая полиция вам не поможет. Вам не поможет уже никто. Вас освежуют, выпотрошат и… Папу пустят на новогодний холодец, маму на гуляш, а братика… не знаю. Можешь сама придумать. Может завялят к пиву. Хочешь этого?

Воздух загустел настолько, что легкие уже не могли втянуть его. Сердце раздулось в груди до такой степени, что вот-вот разорвет грудную клетку… Лицо Данила вдруг оказалось в конце темного коридора и начало стремительно удаляться.

— Саша?

Его встревоженный голос звучал уже откуда-то издалека. В какой-то момент мир пошатнулся, со звоном лопнул и рассыпался тысячей осколков.

Глава 10

— Так… давай-давай, очухивайся, у меня нет дефибриллятора или что-там надо в этих случаях … — запах нашатыря ударил по обонянию.

Озабоченное лицо Данила первое, что прояснилось перед глазами.

— Меряй температуру, ты как кипятильник. И не смей больше терять сознание.