Сквозь стену

— Ужасная женщина! Слава богу, она так поспешно собирается сбежать отсюда! Пансионат на южном побережье, возможно, Брайтон. Она возьмет другое имя, утвердится в своем праве на лучшее кресло и погрузится в тягостную апатию. Наконец-то Пенни и Феликс будут от нее избавлены. Этим они обязаны вам, как и многим другим, — затем, изменившись в голосе, он спросил:

— А как вам пришло в голову, что Пенни в опасности?

Она встретила его взгляд с задумчивостью.

— Я, правда, не знаю. Я опасалась возможного дальнейшего развития событий. Предубеждение против Феликса Брэнда было слишком очевидным. Он был таким подходящим козлом отпущения, чтобы повесить на него второе убийство. Но Пенни обеспечила ему алиби. Я подумала, что возможна попытка подставить ее. Мне даже пришло в голову, не будет ли предпринята инсценировка самоубийства... — она сама себя оборвала и очень убедительно сказала:

— Вы должны понимать, мистер Каннингем, что все это было очень расплывчато — только догадки и предположения. Но этого было достаточно, чтобы заставить меня почувствовать, что я не намерена мириться с тем, что двое молодых людей остались изолированными от всех нас в доме со злобной женщиной, которая уже убила двоих самым хладнокровным и душераздирающим образом. Я понимала, что необходимо сделать так, чтобы к ним можно было бы быстро проникнуть, именно с этой мыслью я попросила Пенни отпереть дверь между домами. В тот момент у меня не было никакого плана действий, только диспозиция, чтобы гарантировать возможность доступа.

Я знала, что, высунувшись из окна комнаты миссис Фелтон, я смогу следить за передвижениями Кэсси Ремингтон. Выяснив, что ее нет в комнате, я пошла к себе, выглянула в свое окно и обнаружила, что она у сестры. Как вы знаете, мое внимание немедленно привлекли слова мисс Ремингтон: «Я скажу, что Феликс сделал это». Окно было открыто, и я услышала все, что последовало за этими словами. Мисс Ремингтон продолжила тщательно разрабатывать свои показания, свидетельствующие против Феликса Брэнда, и, увлекшись, она проговорилась. Когда она говорила о Феликсе: «Он увидел в свете фонаря желто-синий шарф, что был на ее голове, и пошел за ней вниз на террасу и столкнул ее с обрыва после того, как Сирил вернулся в дом. А потом, вне всяких сомнений, Сирил догадался, и он убил его тоже», — она описывала то, что случилось на самом деле. Только это не Феликс Брэнд увидел свет, упавший на тот очень приметный шарф, и пошел на террасу вслед за Хелен Эдриан, а она сама.

Ричард сказал:

— Она ведь говорила еще что-то о шантаже, верно?

Мисс Сильвер кашлянула.

— Точные слова мисс Ремингтон таковы: «А потом, вне всяких сомнений, Сирил догадался, и попытался его шантажировать, и он убил его тоже». Вы должны помнить, что она фабриковала дело против Феликса Брэнда. Как я уже сказала, я считаю несомненным тот факт, что она слышала, как Сирил Фелтон сказал своей жене о том, что знает, кто убийца. Она была умна, изобретательна и озлоблена. Она просто связала воедино две ниточки, и сделала свою лживую версию чрезвычайно правдоподобной. Но, когда она упомянула о свете, упавшем на шарф, я заподозрила, что она описывает нечто, что видела своими глазами. Когда, чуть позже, она сказала: «Полиция не обратит никакого внимания на показания Пенни. У них просто не будет такой возможности, это я могу тебе обещать!» — и, — «Не думаю, что нам нужно беспокоиться о Пенни», — я очень встревожилась. Никто, услышав, как мисс Ремингтон произносила эти слова, не усомнился бы в их истинном значении. Сирил Фелтон мертв. Пенни оказалась крайне неудобным свидетелем. Миссис Брэнд была напугана и безропотно подчинялась мисс Ремингтон, а Пенни почему-то будет молчать. Я поняла, что она в опасности.

Как вы знаете теперь, мисс Ремингтон очень тщательно подготовилась к третьему убийству. Она растворила в кофе смертельную дозу снотворного миссис Брэнд. Элиза рассказала мне, что однажды, еще в детстве, Пенни подавилась таблеткой, и с тех пор очень боялась их принимать. Если ей нужно было выпить даже одну, то ее обязательно растворяли. Мисс Ремингтон, конечно, об этом знала и приберегла одну таблетку, чтобы растворить ее в присутствии самой Пенни и избежать вопросов о лекарственном привкусе кофе. Если бы Пенни выпила этот кофе, она бы легла спать и больше никогда не проснулась. Мисс Ремингтон предусмотрела также и то, что на чашке не осталось бы ничьих отпечатков пальцев, кроме самой Пенни. Последней подлостью явилась записка, найденная между страниц книги мисс Ремингтон и довольно убедительно имитирующая почерк Пенни — «Я не могу больше терпеть... Феликс...». Если бы мы не подоспели вовремя, эту записку обнаружили бы рядом с телом Пенни, и кто бы усомнился в том, что она рассталась с жизнью, не справившись с непосильным бременем, зная, что Феликс — убийца? Не могу выразить, как я счастлива, что у меня возникли подозрения, и что мы успели вовремя.

Мэриан спросила:

— Она бы выпила кофе?