Сквозь стены

«- ГАРРИ! НЕЕЕЕЕТ!» – отчаянный вопль Северуса, когда Петтигрю послал в него Убийственное Проклятье.

«- Ну ладно, мальчишка, я прокляну тебя, если ты не ответишь на мои вопросы» – голос аврора перед тем, как тот несколько раз послал в Гарри Тормента в прошлом году.

И наконец:

«- Обливиате» – слово, которое раскололо его обманчиво-безопасный мир на крошечные кусочки. В этот момент он, наконец, схватил палочку и направил ее на сумрачные фигуры, сосредоточившись из всех сил на предыдущей ночи, на уюте и заботе.

– ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ!

Кончик его палочки почти взорвался, когда великолепный олень, анимагический образ его приемного отца, прыгнул вперед, к своим целям.

Туман начал исчезать из головы Гарри. Фигуры дементоров, заколебавшись, убрались прочь. Гарри вздохнул и повалился вниз.

Затем осторожно, почти испуганно, кто-то дотронулся до его руки и прошептал:

– Поттер…

Гарри замер. Хватка стала крепче, испуганный голос превратился в ужасный шепот:

– Ты Поттер, – но в голосе Ареса был скорее вопрос, чем уверенность.

– Нам надо идти, Арес, – прошептал он в ответ и двинулся в сторону, куда убежали его друзья, но Арес крепко держал его за руку.

– Нет.

– Мы ДОЛЖНЫ! – Гарри хотелось кричать.

К счастью, или наоборот, нападавшие снова оказались рядом. Это убедило Ареса убраться оттуда подальше. Но прежде чем они смогли присоединиться к остальным под поездом, в общем шуме раздались громкие хлопки. У Гарри не заняло много времени узнать значки Министерства на мантиях вновь прибывших.

– Авроры Министерства, – облегченно выдохнул он.

Сумятица стала невообразимой, но вдруг Пожиратели Смерти дезаппарировали и звуки паники сменились возгласами облегчения. Гарри спрятал лицо в ладонях и глубоко вздохнул, но вспомнив о потерянной палочке, быстро призвал ее. Снова сжав отцовскую палочку в руках, он вернулся на свое место и поглядел на ожидающего Ареса.

– Я не могу ничего объяснить, – расстроенно пробормотал он.

Арес подозрительно посмотрел на него:

– Ясно. Но я знаю кто ты. Этот Патронус…

Он не закончил. Гарри точно знал, что он имел в виду.

– Я не могу сказать тебе, – прошептал он. – Прости.

***

Этот Патил удачливый парень, думал Северус за завтраком в Большом Зале. За три дня до выборов ему удалось убедить волшебное сообщество, что он умеет быстро действовать в опасных обстоятельствах: сначала на суде над Малфоем, и теперь быстро среагировав на нападение на Хогвартс-Экспресс. Силы Министерства прибыли к месту нападения через десять минут и оттеснили Пожирателей Смерти, обойдясь без потерь. Были мелкие ранения и множество напуганных детей, но все обошлось благополучно и – для Патила – вовремя. Северус был уверен, что британское волшебное сообщество проголосует за него, но не завидовал. Патил будет хорошим Министром и быстрая реакция авроров была его заслугой, несомненно, а не их самих. Это его новые правила сделали такое реагирование возможным.

Хотя предыдущим вечером мысли Северуса не были такими холодными и ясными. Когда до школы дошли первые известия о нападении, он внезапно почувствовал что-то … незнакомое. Очень, очень неуютную, душащую, холодную хватку в груди и остановившееся дыхание, и это было так незнакомо, что сначала он даже не понял, что это означает. Только когда он заметил высокую фигуру мальчика среди прибывших студентов, холодная хватка ослабла и ему стало ясно, что он беспокоился о своем племяннике. О да, и во время долгого ожидания он винил себя, что позволил мальчику уехать и встретиться со своими дурацкими друзьями в Лондоне, но все это он понял лишь когда Квайетус с приятелями вошел в Центральный Холл.

Северус немедленно поспешил к нему и расспросил о самочувствии, заслужив в ответ широкую, ясную улыбку, которая почему-то оказала на него волшебное воздействие – почему? Он не знал как, но эта улыбка стерла все следы его страха без остатка и даже обычная приветственная речь Альбуса показалась более терпимой, чем обычно.

Было ли это оттого, что предыдущей ночью он долгие часы обнимал беспокойного мальчика? Северус не мог решить. Той ночью… Если бы мальчик был чуть младше, он бы почувствовал себя родителем, настоящим родителем: обнимать больного или обеспокоенного ребенка – это была обязанность родителя. Но его племянник не был ребенком – ему было семнадцать – почти взрослый. Но все же… мальчик был так благодарен, Северус был абсолютно уверен. Благодарность.

Не в первый раз за прошедшие месяцы он понял: мальчик любит его. Но.

Всегда оставалось «но». Что-то в мальчике очень беспокоило, странное чувство знакомости было у Северуса относительно него. Его заклятье забвения было прекрасным – Северус не помнил абсолютно ничего о своем брате, и все же что-то в этом мальчике было таким знакомым! Почему? Где-то глубоко внутри Мастер Зелий знал ответ и иногда даже сознание ловило его отголоски – в основном, в снах.

И Северус прекрасно знал, что этот ответ никак не связан с его мертвым братом или стертыми воспоминаниями. Это было что-то другое, и оно просто ждало своего часа.