Сквозь стены

– Гарри Поттер пришел в себя! – радостно воскликнул Добби и широко улыбнулся. – Гарри Поттер вернулся в Хогвартс, вернулся к своим друзьям, вернулся к Добби!

Гарри закрыл глаза и печально отметил, что у него ужасно болит голова, а от воплей Добби она просто раскалывалась.

– Пожалуйста, Добби, не кричи, – прошептал он и эльф замер в воздухе.

– Добби причинил вред Гарри Поттеру, сэр! – простонал он в ужасе. – Плохой Добби! Плохой Добби!

У Гарри не было сил дотянуться до скрипящего эльфа, поэтому он просто накрыл голову подушкой и скрючился, как зародыш.

Увидев его таким больным, эльф притих и Гарри услышал, как тот тихонько раскладывает его вещи и убирает в комнате. После этого Добби сел рядом и тихо спросил:

– Это правда, что Мастер Снейп отец Гарри Поттера?

Гарри вздохнул и убрал подушку с головы.

– Нет, Добби. Он не мой отец. Он старший брат моего отца, – спокойно объяснил мальчик.

– А где отец Гарри Поттера, сэр? Добби пойдет и приведет его к Гарри Поттеру!

На этот раз боль была намного сильнее. Привести его отца? Какого отца? Джеймса Поттера или Квайетуса Снейпа? Боль в груди была похожа на острый нож.

– Ты не сможешь привести его, Добби. Он мертв.

Гарри зарылся лицом в подушку и слышал лишь свой голос сквозь нее: – Он мертв.

Темно… Везде была темнота и он тихо стонал и всхлипывал в подушку. Он, Гарри Поттер, шестнадцатилетний юноша, плачет как ребенок. Надежда волшебного мира, сын величайшего светлого волшебника столетия, самый главный враг Темного Лорда – был слабым, бесполезным куском плоти и все ранило, ранило его слишком сильно.

Добби пододвинулся ближе, натянул одеяло на дрожащего мальчика и наложил на него согревающее заклинание. Через секунду он исчез и появился снова с кружкой горячего шоколада и печеньем. Когда Гарри поднял голову, эльф вытер ему лицо мягкой тряпочкой и помог сесть. Он почти улыбнулся, когда Гарри потянулся к тумбочке, но вместо кружки мальчик взял единственную фотографию в рамке, стоящую на ней: Гарри и Северус, играющие в шахматы. Плач снова поднялся к горлу.

Тут с громким стуком открылась дверь комнаты – Гермиона подбежала к нему и обняла.

– Понадобилось некоторое время, чтобы прорваться через анти-девчачий барьер вокруг ваших спален, – объяснила она, ласково обнимая Гарри. – Но я все равно как-то это сделала.

– Северус ненавидит меня. Он вышвырнул меня из своей жизни, – сказал Гарри глухо, сжимая в руке фотографию.

– Он придет в себя, – Гермиона обняла его крепче и Гарри почувствовал, как слезы подступили к глазам.

– Я не знаю… – прошептал он. – Я так не думаю…

– Поплачь, Гарри. Мы одни здесь. Никто тебя не увидит… – шепнула девушка и стала медленно-медленно укачивать его. Гарри почувствовал как печаль, наполняющая тело, исчезает, снова взглянул на фото и не смог удержаться… Это было отвратительно – слабо и отвратительно – сидеть здесь и рыдать, как ребенок, но он чувствовал себя таким потерянным…

– Почему я? – прокашлял он. – Почему всегда я?

– Потому что ты сильнее нас, – шепнула в ответ Гермиона.

– Я слабее тебя, – запротестовал он.

– Ты горюешь, Квайет, ты не слаб. Поплачь и тебе станет легче.

Ласковые слова разрушили его защиту, но у него не осталось слез, чтобы плакать, поэтому он позволил Гермионе баюкать себя, ожидая, когда прекратится икота.

Внезапная мысль поразила Гарри.

– А где остальные? И что я им скажу? – испуганно спросил он.

– Все на обеде. Они в Большом Зале. Я думаю, Дамблдор сделает объявление. И ты, наконец, сможешь рассказать всем правду.

– Включая отвержение Северуса в конце, да? – ответил он безнадежно.

– Это еще не конец истории, Квайет. Давай, выпей свой шоколад. Я заколдовала его подогревающим заклинанием.

Гарри выпил напиток и поднялся. Странно. После горячего питья ему стало еще холоднее. Что-то внутри было как… кусок льда. Может, это его желудок?

– Мне надо увидеться с директором. Пойдешь со мной? – спросил он, но не успел закончить – острая боль пронзила его живот – он прижал ладонь ко рту, чтоб остановить рвоту и согнулся.

– О, нет, – прошептала Гермиона, заставила его встать и осторожно подтолкнула к ванной. Но не успела она открыть туда дверь, как мальчик упал на колени и его снова вырвало. Прямо на нее. Это продлилось совсем недолго – у него в желудке был только шоколад.

– Прости, – пробормотал он и посмотрел на нее.

К его удивлению, Гермиона сидела перед ним и ее плечи вздрагивали от смеха. Когда он это увидел, ужасное настроение почему-то исчезло. Гермиона захохотала так, что у нее слезы выступили на глазах, и через минуту Гарри захохотал вместе с ней. Это не был счастливый смех, нет – лишь способ избавиться от трагического напряжения, охватившего их. Наконец, девушка успокоилась и поднялась.

– Я пойду переоденусь. Подожди меня в гостиной. Я пойду с тобой к директору.

– Ладно, – вздохнул Гарри и подумал, что, наверное, у него хватит сил дойти от гриффиндорской башни до горгульи.

***