Сквозь страх

– Почему ты мне не позвонила, не рассказала? – зашептала она. – Прости, я от неожиданности отреагировала не так, как следовало бы.

– Тоже считаешь, что я выдумываю… – без обиняков начала я.

– Прекрати!

– … или умом тронулась?

– Нет, конечно! – горячо ответила Агата после крошечной заминки. Почти незаметной, но я все же заметила.

Как тяжело, когда никто не верит. Пусть и любят, и хотят помочь, и из лучших побуждений стараются убедить тебя, что ты не права. Но ждешь ведь от близких совсем другого.

– Мы с тобой позже все обсудим, хорошо? Пока постарайся успокоиться и не думать обо всем этом.

Слова, слова…

Зачем произносить их, колебать воздух, множить и множить эти глупости в пустоте? Агата и Татьяна Петровна ушли. Подруга взялась подвезти маму Юры, и я была готова поспорить: всю дорогу они обсуждали, что со мной происходит, рассуждали о степени моего безумия и его истоках. Может ли беременность так повлиять на психическое состояние или же это всегда было в бедной Лоре, только ждало повода проявиться?

Фу, гадко.

С Юрой мы до конца вечера так больше не перекинулись ни единым словом. Он посматривал на меня, прикидывая, стоит ли вернуться к разговору, но решил, что не стоит.

А утром, едва дождавшись, когда муж уйдет на работу, я пошла в комнату Ксюши, взяла тетрадку и углубилась в чтение. Оказалось, это нечто вроде дневника, только записи велись нерегулярно, с перерывами, вперемешку с рецептами, записями расходов, номерами телефонов, нарисованными фасонами платьев и юбок. Первая и несколько последних страниц были вырваны, так что все обрывалось на полуслове.

Я приведу только те записи, которые касались дома Балкуновых, бывшего в ту пору детским садом круглосуточного пребывания. Автор этих записей, чьего имени я так и не узнала, недолгое время работала здесь и, как и многие ее коллеги, быстро поняла, что старинный дом на тихой улице – необычное и весьма зловещее место.

Глава пятнадцатая Записи из тетради, найденной под лестницей

«…уже три с лишним месяца. Теперь я почти всегда работаю «в ночь». Не одна, конечно, со мной еще воспитательница дежурит. Но почти всегда это бывает Клавдия Матвеевна, она пожилая, уже пенсионерка, постоянно жалуется на здоровье, высокое давление и сердцебиение. Поэтому она почти ничего не делает, приходит, проверяет детей, чай пьет, стелет себе на диванчике и спит всю ночь.

Я не жалуюсь, вовсе нет. Зато Клавдия Матвеевна добрая, не ругается, замечания не делает. А подежурить я могу и за двоих, мне не трудно.

Ночные смены мне нравятся больше, чем дневные: начальства не бывает, все спокойно, уложила детей спать – и свободна. Нет, я эту свободу использую с толком! Не для каких-то глупостей. Некоторые (я знаю, между прочим, кто!) нет-нет да и приглашают сюда своего жениха (хотя какой он жених, разве нормальный парень такую в жены возьмет?) Безобразие, стыд.

А я готовлюсь к поступлению. В прошлом году завалила сочинение, мне не хватило всего лишь два балла, так обидно. Весь год я готовилась, сколько книжек перечитала, всю школьную программу наизусть знаю. Математику тоже повторяю, хотя за нее не боюсь, всегда была лучшей в классе. В этом году уж точно поступлю в педагогический, а если вдруг нет, то решила, что пойду тогда в педагогическое училище, после него берут лучше. Это моя цель – быть учительницей, как мама.