Сквозь Свет...(СИ)

Обо всем этом брюнетка думала, сидя на кровати и смотря на Мустафу, что сидел за столом и просматривал какие-то записи. Он уже давно заметил, что девушка недовольно смотрит на него, но шехзаде был не в том настроении, чтобы спрашивать, что случилось и утешать кого-то, даже несмотря на то, что это его «любимая» наложница, которая ждет от него ребенка.

Но в итоге, Мустафе этот проницательный взгляд надоел и поэтому, он холодно посмотрел на Фатьму и спросил:

- Что случилось?

Девушка вначале промолчала, а затем, вскинув голову, проговорила:

- Утром к тебе заходила Нур Султан…

- Фатьма, это не то, о чем ты должна думать, - сказал Мустафа, переводя взгляд с наложницы обратно на пергамент, - у нас с Нур Султан был разговор, который касается ее проступка и Малкочоглу Бали-бея.

- Незначительный разговор значит, - фыркнула Фатьма и отвернулась, - ясно.

- Твоя ревность бессмысленна, и вообще, это мое лично дело с кем и когда я провожу время.

Фатьма быстро вытерла слезы и снова погладила живот. Боль новым ударом обрушилась на нее, да ей было очень больно, эта душевная боль была подобна физической. Как же он может так говорить! Раньше Мустафа, до появления Нур во дворце, был такой нежный, ласковый, а сейчас его как будто подменили.

- Эта Нур, - с отвращением произнесла Фатьма, - сжигает твою жизнь дотла, скоро она доберется и до тебя самого. Она твой огонь, от которого ты никогда не сможешь спастись! Ты бредишь ей, ты ей одержим, даже во сне ты постоянно говоришь ее имя, ты смотришь на меня с сожалением, с сожалением того, что я не высокая, рыжеволосая девица с белоснежной кожей. Ты вглядываешься в мои черты так внимательно, будто стараешься место моего лица увидеть ее. Она твой яд, рано или поздно она погубит тебя, Мустафа, ты сгоришь в ее пламени по собственной воле, ты порабощен ей!

Шехзаде замер, глядя на спину Фатьмы. Он был поражен ее словами до глубины души. Правда, он путался и не мог понять, что именно его поразило: насколько она разглядела его одержимость Нур, или насколько она просто попала в точку, насколько точно описала чувства?

Но с другой стороны ему было неприятно, неприятно, что его все равно, что тыкают носом в его слабости. А Нур… да, Нур была его слабостью, он был готов на все ради нее, он был готов умереть за нее и он знал, что эта одержимость губит его.

Выход Мустафа видел только один – вернуть ее снова. Сделать своей. Он до сих пор страстно мечтал, чтобы она стала его женой, чтобы он был ее первым и последним мужчиной, чтобы она принадлежала только ему…

- Фатьма, ты не в себе, ступай, отдохни.

Девушка послушно встала и вышла из покоев, не поклонившись, не взглянув на него. Как только Мустафа остался один, он вышел на балкон. Ему был необходим свежий воздух.

***

Нур сидела на скамейке, держа на руках Джихангира и наслаждалась солнечными лучами, что освещали весь дворцовый сад Топкапы. Про себя, девушка с грустью подумала, что уже совсем скоро заканчивается лето и наступит осень, а дальше зима… Девушка очень не любила эти времена года, потому что приятного в них мало, дожди, которые затем, сменяются снегопадами, благо в Стамбуле снег зимой выпадал не слишком часто, и холод, очень сильный холод. С наступлением холодов в душе поселяется грусть и уныние, по крайней мере, в душе Нур.

Девушка смотрела на своих племянников, которые весело играли в догонялки, к ним еще присоединились дети Хатидже: Осман и Хуриджихан. Дети играли весело и беззаботно, хорошо хоть между ними пока нет вражды, и никто из них не задается вопросом, кто же взойдет на престол, кому достанется титул султана.

- Ай, ты что творишь! – внезапно взвизгнула Хуриджихан и зло посмотрела на Баязида. – Я же девочка, меня нельзя толкать!

- Я случайно, да и вообще, тоже мне девочка, бегаешь вон, быстрее Селима!

- Замолчи там! – фыркнул Селим.

Михримах, что в это время стояла возле кустов гортензии и вдыхала сладкий аромат цветов, засмеялась. Совсем скоро ей должно было исполниться шестнадцать, Хюррем дико переживала по этому поводу, то и дело говорила, что Сулейман со дня на день решит ее выдать замуж, естественно, своими опасениями она не расстраивала дочь. А Михримах, словно нежный, полевой цветок хорошела все больше и больше, при этом детская смешливость и радость не покидали ее. Разве что иногда, она играла свою роль маленькой госпожи, когда видела пренебрежительное или даже грубое отношение Хатидже или Махидевран к ее матери.

Баязид посмотрел на Хуриджихан и лукаво улыбнулся ей. Девочка демонстративно закатила глаза и отвернулась, а про себя шепнула:

- Не повезет девушке, что выйдет за него замуж!

Нур оставалось только улыбаться, глядя на эту картину. Какие же дети все-таки смешные.

Девушка встала со скамейки, чтобы пройтись с Джихангиром. Нур долго гуляла с племянником по саду. Малыш то и дело восторженно вскрикивал и тянул свои ручки к ярким цветам, что росли по краю аллеи. Он внимательно смотрел на птиц, а еще его до дикости пугали пчелы и шмели своим угрожающим жужжанием.

- Госпожа!