Сквозь тайгу

Вынутая из воды птица оказалась черноухим коршуном, Он имел рыжевато-бурое оперение, темноокрашенную голову и вырезанный в середине хвост. По словам туземцев, этот коршун питается дохлой рыбой. Иногда он поднимается высоко на небо и оттуда падает камнем вниз, но, немного не долетев до поверхности воды, ловко изворачивается и вновь взлетает кверху.

Около полудня мы сделали привал. Выйдя на берег, я услышал в соседних кустах пронзительные крики сойки и скоро увидел ее саму. Она имела красивое рыжевато-красное оперение с голубыми и черными зеркальцами на крыльях и хохол на голове. Сойка, воровски озираясь по сторонам, все время прыгала с ветки на ветку, иногда выскакивая наружу, и опять проворно пряталась в чаще. Во вторую половину дня я заметил двух речных зуйков — чрезвычайно миловидных птичек с темным и белым оперением и по внешнему виду похожих на куличков, только с короткими клювами. Они быстро бегали по песчаной отмели и что-то клевали у самой воды. Время от времени останавливались и грациозно помахивали своими хвостиками. Когда лодки подошли совсем близко, они сначала отбежали от приливной волны, потом поднялись на воздух, перелетели к другому берегу и низко над водой понеслись вдоль реки.

Незадолго до сумерек мы стали выбирать место для бивака. С правой стороны высились мрачные утесы, а слева тянулся галечниковый низменный берег, заросший молодыми ивняками. В одном месте была глубокая заводь, весьма удобная для стоянки лодок. Тут же на берегу валялось много сухого валежника. Орочи принялись ставить палатки, а я пошел немного по отмели к лесу. На берегу сухой протоки я увидел еще одну птицу — восточносибирского погоныша, называемого местными жителями болотной куницей. Погоныш ведет уединенный образ жизни. Весь день он скрывается в зарослях и только перед сумерками решается выходить на открытые места. Осторожная и неуклюжая птица эта, довольно бесцветная, серо-бурая, с желтым клювом и большими ногами, шла как-то сгорбившись и вытянув вперед шею.

Я сделал неосторожное движение. Погоныш испугался, неловко взметнулся кверху и полетел, как-то странно болтая крыльями и ногами. Просто даже не верится, что он может совершать перелеты осенью и весной на большие расстояния.

Вечером после ужина мы все рано разошлись по палаткам. Я тоже залез в свой комарник и погрузился в дремотное состояние. Проснулся я часа в четыре утра. Не хотелось мне будить своих спутников, не хотелось одеваться, и потому я терпеливо лежал на своем жестком ложе, думал о пройденном пути и соображал свой дальнейший маршрут.

Вдруг вся палатка разом осветилась, словно вспыхнула молния, и вслед за тем через полторы-две минуты по лесу прокатился какой-то гул, точно удар грома или отдаленный пушечный выстрел. Тогда я приподнял полу палатки и выглянул наружу.

На земле было еще темно, но на восточном горизонте как будто начинало брезжить. Несколько ярких звезд мерцало над рекой. На противоположном берегу два высоких кедра стояли неподвижно и тоже как будто прислушивались к странному шуму, всколыхнувшему сонный воздух. Прошло еще несколько минут. Великое безмолвие снова овладело землей. В соседней палатке кто-то храпел. Костер на нашем биваке совсем почти погас; только одна головешка еще тлела в золе. Обильная роса смочила полы палатки.

Что же это было? Может быть, в самом деле молния и удар грома, может быть, падение болида на землю. Я очень пожалел, что не адресовался к секундной стрелке часов тотчас после вспышки света. Тогда можно было бы определить, как далеко от нашего бивака находилось то место, откуда пришел этот гул.

Я почувствовал, что прозяб. Тогда я встал и развел большой огонь. Через полчаса проснулся Мулинка. Он тоже слышал удар грома и думал, что надвигается гроза. Наши голоса разбудили остальных людей.

Когда совсем рассвело, мы были уже в дороге.

Все большие притоки Анюя находятся в среднем его течении и располагаются так: Дынми и Гобилли — с правой стороны, а Поди и Тормасунь — с левой. Река Поди невелика. В проекции она вместе со своим притоком Тальки образует фигуру, похожую на цифру четыре. По ней против воды на лодках можно подниматься четверо суток и затем надо еще два дня идти пешком до перевала на реку Хор.

В долине Тальки старое пожарище. Здесь держится много сохатых.