Сквозь тернии к счастью

Простая надпись:

Кофейня «Белая черемуха» наполнила мое сердце гордостью и счастьем. Наконец-то я занимаюсь любимым делом!

Я переживала теперь только о том, что не смогу на весь день испечь достаточного количества вкусняшек. Людмила страдала от большого живота: приближался срок родов.

Гарик и Азамат подсчитывали расходы и качали головами. Я даже поймала сердитые взгляды, направленные на меня. Еще бы! Я потребовала для первого дня самые лучшие и качественные продукты.

Суматошный день перед открытием подошел к концу. Мне предстоял еще восхитительный вечер у плиты, но это было только к радости.

Мы сели за стол. Азамат приготовил ужин, открыл бутылку красного вина.

— Ну, за нас! — предложил первый тост Степан.

— Да, за «Белую черемуху», — ответила Людочка. — Ура! Кстати, Рита, ты не рассказала, почему выбрала это название.

— А-а-а! Секрет! — засмеялась я.

— Ладно, колись! Завтра и так узнаем.

— Есть у меня рецепт восхитительного торта. Я его хочу сделать эксклюзивным блюдом нашего кафе. Основной ингредиент — перемолотая в муку вместе с косточками сушеная черемуха. Торт будет черным, как ночь, с белоснежным сметанным кремом и ярко-выраженным вкусом миндаля.

— Ты и орехи туда положишь?

— Нет. Молотые косточки и придадут такой вкус.

— Но косточки будут попадаться на зубах.

— Не переживайте. Это почти не чувствуется. Погодите, я вас сейчас угощу.

Я очень гордилась этим необычным рецептом, доставшимся мне от бабушки. Несколько тортов я испекла заранее, чтобы уже утром они украшал витрину, как талисман. По дороге к холодильнику я заглянула в комнату к дочери. Леночка и Семен, устав от игр, заснули прямо на полу. Они весь вечер носились рядом со взрослыми, заряжая всех веселым смехом.

Я только открыла дверь холодильника, как услышала крик:

— Рита, тебя к телефону спрашивают, — звал Гарик.

— Меня?

Это было настолько неожиданно, что я схватила торт и кинулась в зал. Трубка лежала на барной стойке. Я поставила поднос рядом, взяла ее и спросила:

— Да, кто говорит?

В трубке что-то хрипло дышало и шипело, будто там жило сказочное чудовище. Я испугалась и хотела уже отключиться.

— Это я, — послышался слабый голос, словно ветер колыхнул занавеску на окне.

Я вздрогнула, резко повернулась, зацепила локтем поднос, и торт упал на пол. Я смотрела на кусочки, разлетевшиеся в разные стороны, на пятна белоснежного крема, до меня доносились встревоженные крики друзей, но в голове билась только одна мысль: «Антон?»

Я съехала по стене на пол, прямо в кремовую кашу. Сердце готово было выскочить из груди, глаза заполнились слезами. Вся защита, которую я выстраивала долгими годами, рухнула в один миг.

Только сейчас я поняла, как долго ждала этого момента!

Глава 11. Антон

Очнулся я в больничной палате. Вокруг меня собралась толпа врачей, не иначе решили устроить консилиум.

Я огляделся: опять торчит из локтевого сгиба игла капельницы, на пальце надета прищепка пульсоксиметра, а рядом пикают медицинские приборы. До боли знакомое и ненавистное положение тела, вытянутого на больничной кровати.

— Что случилось? — просипел я.

— Антошечка, — ко мне кинулась мама. Ее лицо было красное от слез. — Доктор, он очнулся.

— Я вижу, вижу, — по-английски ответил врач и наклонился ко мне.

— Что со мной было?

— Вот мы и пытаемся разобраться. Расскажите нам, молодой человек, что случилось.

— Не знаю, — растерялся я. — Я разговаривал по телефону, потом почувствовал, как иголки побежали по всему телу, руки задрожали, и я отключился.

— Мы нашли тебя на веранде. Ты лежал на досках пола, будто пытался самостоятельно встать.

— Я? Встать?

Вот это была новость! Я совершенно не помнил этого момента. Телефон упал… Черт! Может, я пытался до него дотянуться?

— Интересно, — потер подбородок врач и переглянулся с остальными.

— А может, это восстанавливается чувствительность? — с надеждой спросила мама.

— Я бы не хотел вас расстраивать, но чудеса случаются очень редко. Но соглашусь, в организме Антона произошел какой-то сдвиг. Будем разбираться, на пользу эти изменения или во вред.

Доктор осмотрел меня со всех сторон, постучал молоточком, исколол иголкой. Я напряженно вглядывался в безжизненные ноги: вдруг палец шевельнется! Но все оставалось по-прежнему. Колени не дергались, боль не появлялась. Когда врач провел молотком по правой ступне, я улыбнулся.

— Вы что-то почувствовали? — вскинулся он.

— Нет. Щекотно немного, — машинально ответил я, поднял веки и понял: все пораженно смотрят на меня. Я растерялся и глупо пошутил: — Ну, бывают фантомные боли, а это фантомная щекотка.

Врачи вдруг разом загомонили и начали громко спорить на своем языке. Мы с родителями только переводили взгляд с одного говорившего на другого. Наконец доктора вышли, нет, почти выбежали из палаты.

Мама все это время больно сжимала мою руку, и я попытался освободить пальцы.

— Ой, прости, прости, — спохватилась она и бросилась к отцу. — Коля, что это сейчас было? Я ничего не поняла.

— Не знаю. Нас пригласят и обо всем расскажут.

— Антон, но что могло спровоцировать обморок и эти странные изменения в твоем организме? С кем ты разговаривал?