Сквозь тернии к счастью

— Какую правду? — голос девушки неожиданно осип. — Я ничего не делала.

— Маша, я не хочу обращаться в полицию. Ты же понимаешь, что я могу с землей сравнять этот клуб и твою карьеру модели. Ты никому будешь не нужна с судимостью.

— Я ничего не делала! — закричала девушка. — Это все тетя! Я ее попросила.

— Какая тетя?

— Она работает заведующей загсом того района, где Антон и эта… нищенка регистрировали брак. Я как увидела свидетельство и паспорт, словно обезумела. Ваш сын… он мне всю жизнь сломал. У меня были планы…

Маша вскочила. От томной красавицы не осталось и следа. Ее лицо исказилось. Губы дергались, оголяя белоснежные зубы, в результате рот теперь походил на звериный оскал. Блестящее платье задралось, оголив полушария ягодиц, не прикрытых нижним бельем.

Анна Анатольевна вдруг почувствовала приступ дурноты. Голова разболелась так, что казалось, будто глаза сейчас вывалятся из орбит. Сердце вело себя все более странно. Оно то частило где-то в горле, то вдруг замирало надолго. И боль… боль разливалась в груди и мешала дышать.

— Что ж, ты сама выбрала свою дорогу, — сказала Анна Анатольевна.

Она встала и пошатнулась. Ее повело в сторону, она схватилась рукой за край стола, но не удержала равновесие и начала сползать вниз. Уши заложило толстым слоем ваты. Она издалека слышала, как кто-то кричал на одной ноте, видела сквозь туман, как в кабинет вбежали какие-то люди, но не могла произнести ни слова.

Она еще понимала, что ее кладут на носилки и куда-то несут, но сознание уже угасало, а потом и вовсе отключилось.

Глава 41. Рита

Я перепеленала новорожденную Аишу и подала ее Людмиле, которая уже лежала на боку с приготовленной грудью. Молоко капало на салфетку, а меня переполняли смешанные чувства: хотелось малыша, такого же молочного и милого? чтобы вдыхать его запах и сходить с ума от нежности и сладости.

— Что, тоже о ляльке мечтаешь? — выдернула меня из мыслей Людмила.

— Как ты догадалась? — смутилась я.

— По отрешенному и мечтательному взгляду.

— Да, хотелось бы. Самая лучшая разница в возрасте. Потом, когда она станет больше, уже появится привычка к свободной жизни.

— Слушай, Ритка, — заговорчески подмигнула Людмила. — А Антон сможет?

— Что? А-а-а, ты об этом… Разве о таком спрашивают? — отмахнулась я.

— Нет, ты все же прикинь! Рядом с тобой здоровый и крепкий самец, Степка. Он тебя и ночью удовлетворит, и кучу ребятишек сделает. Генофонд будет отличный! Может, еще подумаешь?

— Ой-ой-ой! Люда, не говори ерунды! Я откажусь от мужа, которого люблю, ради генофонда? Что обо мне люди скажут.

— А ты наплюй на всех и думай о себе.

— Не могу так, закончили эту тему!

Мы помолчали. Я приготовилась гладить пеленки и распашонки, так как Людмила не могла еще долго стоять, и сидеть ей тоже было нельзя. Утюг легко скользил по простынке, выбрасывая из раскаленного нутра облачка пара, когда я его поднимала, а я вспоминала последнюю встречу с Антоном и невольно краснела.

Вчера, когда мы остались в палате одни, он потребовал, чтобы я закрыла дверь и легла с ним рядом. Я сопротивлялась, чувствовала неловкость, но не выполнить просьбу больного человека не могла.

Я села на край кровати, но Антон дернул меня на себя, и я оказалась сверху.

— Попалась, которая кусалась, — тихо сказал он.

— Я не кусалась, — в тон ему ответила я.

— А как назвать твое сопротивление?

— Ты хотел, чтобы я сразу бросилась к тебе в объятия? Пропал на пять лет без следа, а потом нарисовался как красное солнышко: нате, берите меня, я вспомнил, что у меня есть жена.

— Кто старое помянет, тому глаз вон, — засмеялся Антон и поцеловал меня в левый глаз, а потом в правый. — Ты пойми, не мог я привязать любимую женщину к голове.

— Почему к голове?

Я реально испугалась, отстранилась и пристроилась рядом, но Антон по-прежнему крепко обнимал меня. Это успокаивало, дарило надежду на семейное счастье. Так уютно было лежать в кольце его рук, вдыхать пряный аромат кожи, следить за красивыми губами, которые словно жили отдельно от тела.

Неожиданно я поняла, что легко могу провести так всю жизнь. Без страсти, без секса, без потрясений. Главное, чтобы он был рядом. Однако Антон, кажется, так не думал. Я вдруг почувствовала, что он поднял мою футболку, и шаловливые пальцы прогулялись по животу, зацепили край бюстгальтера и потащили его наверх.

— Ой, ты что делаешь?

— Ласкаю свою любимую. А что, нельзя? — сверкнул невинными глазами Антон.

— А если кто-то войдет?

— Димка снаружи караулит. Предупредит.

— Нет, я так не могу!

Я попыталась высвободиться, но ничего не получилось: руки у Антона были сильные. Одна уже нырнула под кружевную ткань и плотно занялась моим телом. Я чуть не задохнулась от жара, внезапно охватившего всю кожу.

Черт! Откуда во мне столько желания? Благие намерения прожить жизнь без страсти мгновенно вылетели из головы.