Сквозь Тьму и… Тьму

– Ты что, сдурел, старый?! – разом потеряв свою послушническую кротость, сдавленно заорал из-под телеги Бреник. – Совсем рехнулся, развалина?! Ты что меня пинаешь?! Ты что это меня пинаешь, спрашиваю?! Ах ты страшилище, замшелый пень!

– Сам ты…

Перепалку в зародыше прервал голос Лайбо – непривычно серьезный. Задрав голову, Лайбо тыкал пальцем в небо. В его серой пустоте появился огромный черный круг. По краям круга возникли радужные разводы: они налились кроваво-красным, потом ядовито-оранжевым, перетекли в зеленовато-синее и стали расползаться по всему черному пространству, запятнавшему собой купол неба. Лайбо пробормотал:

– Нехорошее предвестье…

– Это потому, что светозарный бог гневается, видя в своем мире таких болванов, как этот старый!.. – не унимался обиженный послушник Бреник, забираясь обратно.

Неизвестно, что бы ответил на это старый Кукинк, а также задорный Лайбо, не терпевший, чтобы какие-то сопляки обижали старожилов из его деревни… Но только никто не успел отреагировать, потому что Леннар (который что-то бормотал на краю телеги, то глядя в странное небо, то снова пряча глаза), вдруг резко приподнялся во весь рост и, вперив в даль настороженный, неподвижный взгляд, произнес:

– Не будем пока о небе… Я – о земле. Так. Мне кажется, что мы немного опоздали.

– Что значит – опоздали? – пролепетал Бреник.

– Да! Что это… значит? – поддакнул Лайбо, а старик Кукинк согласно закряхтел.

– Там, по дороге, в нескольких сотнях шагов от нас, движется конный отряд, – заговорил Леннар. – Пока что не могу разглядеть подробностей, но уже того, что удалось разобрать, достаточно… Достаточно для неутешительных выводов. – Он сощурился, разглядывая дорогу и приближающуюся по ней группу, и наконец вытолкнул одно короткое, упругое слово: – Ревнители!

Бреник тоже поднялся во весь рост. Его губы безмолвно шевелились. Он прошептал:

– Итак, смерть. В Ланкарнаке нас наверняка уже ищут, а дорогу в деревню Куттака уже преградил отряд Ревнителей. Они едут оттуда, из деревни, это несомненно. О великий Ааааму! Да, это смерть! Смерть с двух сторон!

– Да о чем вы таком говорите? – недоуменно произнес весельчак Лайбо, у которого, наверное, в первый раз совершенно отшибло охоту шутить. – Ревнители едут из нашей деревни? А что им там делать? Они раньше там и не появлялись, вот даже старик Кукинк не припомнит, чтобы Ревнители до этого появлялись у нас в поселении… а тут – во второй раз за три дня, так, что ли?

Его бледное лицо исказилось, когда он повернулся к Леннару. Русый хохолок надо лбом разметало ветром, но могло показаться, что волосы Лайбо встают дыбом.

– Так это ты, – пробормотал он, – ты, ты! Это из-за тебя, проклятого… Ты, ты навел Ревнителей на нашу деревню… а если и не ты, то из-за тебя… из-за тебя, ведь ты оттуда… из Проклятого леса!

Он замахнулся кулаком, но тут же Леннар выбросил вперед свою правую руку и без труда перехватил запястье побледневшего шутника. Стремительность, с которой он исполнил этот несложный прием, снова (как тогда, с Ингером) смутно удивила самого Леннара. Он произнес:

– Лайбо, не время кидаться на меня с кулаками и вздорными обвинениями. Не смотри на меня так злобно. Ты лучше вон туда посмотри. Туда, туда!

– А чего я там не видел? Я уже и сам разглядел, что это Ревнители!

– Не только. Да ты взгляни, болван!..

В голосе Леннара прозвучало столько всесокрушающей властности, что, услышь его сейчас Ингер, он и не поверил бы, что это сказал тот самый грязный, безобразный, мало похожий на человеческое существо жалкий найденыш, которого он, кожевенник Ингер, выволок из оврага близ зловещего Проклятого леса. Наверное, сходные мысли одолели и Лайбо, потому что его стихийный порыв ярости угас, как задутая ветром свечка. Он рассматривал Леннара уже не столько со злобой, сколько с удивлением, замешенным на тревоге. Потом медленно повернул голову.

Леннар был прав.

Отряд, направлявшийся по степной дороге прямо к телеге, на которой ехали наши герои, состоял не только из Ревнителей. Они приблизились уже настолько, что можно было разглядеть в столбе пыли большой крестьянский воз. Воз, следующий за конными Ревнителями, везли два черных кряжистых жеребца-тяжеловоза. На возу стояла огромная клеть, в которой сидели люди. Человек десять.

Вскоре не только молодые Леннар, Лайбо-весельчак и бывший послушник Бреник, но и старик Кукинк сумели разглядеть, кто именно сидит в клети, водруженной на воз. Серая, просто подпоясанная одежда могла принадлежать только крестьянам, рослая фигура и грива спутанных соломенных волос – только кожевеннику Ингеру, а две темные косы, почти до пояса, со вплетенными в них цветными ленточками, и отчаянные черные глаза, разглядывающие издали телегу Лайбо с сомнением и страхом, – только Инаре, сестре кожевенника…

И если беглецы, сбежавшие из Храма, сумели разглядеть такие подробности, то и Ревнители, среди которых не было подслеповатых Кукинков, тем более увидели, кто попался им на дороге так кстати. Ревнители оценили подарок судьбы. Еще бы!.. Ведь командовал ими не кто иной, как младший Ревнитель Моолнар.