Сквозь Тьму и… Тьму

– Что ты плетешь, корова?! – прикрикнул на нее Барлар и топнул ногой.

– Так, – сказал Абурез, человек в сером, – прекрасно. Я вижу, тут заповедник чистых нравов. Пойдем, Барлар.

12

В трактире «Сизый нос» тускло горели светильники. Воздух был так сперт и мутен, что казалось, будто эти светильники – и не светильники вовсе, а размытые желтые пятна, висящие у потолка, а еще на входе в трактир, в жарком, влажном от дыхания и испарения мареве.

Появление двух новых посетителей осталось незамеченным для большей части пестрой, разношерстной, взлохмаченной людской массы. Помещение, в котором очутились человек в сером плаще и воришка с базара, походило на большую и чрезвычайно нечистоплотную парную баню. Кого здесь только не было! Кто только не «парился» в этом длинном, широком, с низким дымным потолком зале! Торговцы в просторных балахонах, под которыми удобнее прятать выручку, матросы в длинных зеленых блузах, стражники в расстегнутых камзолах, с визжащими на коленях полуголыми девками, крестьяне, шарлатаны, карточные шулеры, обычные пьяницы, шуты и балаганные актеры с длинными пропитыми лицами и гуттаперчевой мимикой. Кто колотил игральными костями по столу, кто уже отыгрался и мирно лежал головой в блюде, полном обглоданных останков какого-нибудь старого осла, выдаваемого здесь за молодого барашка. Заезжий фокусник представлял «чудеса». В темном углу на трех шкурах лежала почти голая девка с широко раскинутыми ногами и принимала выстроившихся в очередь кавалеров. Стоящий в очереди первым беззубый тип убивал время тем, что кидался обглоданными костями в мокрую спину счастливца, уже взгромоздившегося на шлюху и теперь вовсю старавшегося… Пьяный кровельщик колотил рукоятью своего ножа по изрезанной, изрядно выскобленной столешнице и, фальшивя, орал во весь голос популярную кабацкую песенку: «Мой кум игрок и мот, А я мальчо-о-онка скро-о-омный…»

Абурез быстро сказал:

– Нам, наверное, туда.

И указал пальцем на светящийся прямоугольник входа в «чистую» половину трактира. Там, за стеной, в отдельном зале, относительно прохладном и прибранном, бывали более состоятельные посетители – купцы, военные, стражники из числа тех, кто при деньгах, порой даже дворяне, Ревнители и жрецы Храма, которых угораздило попасть в такое милое местечко, как таверна «Сизый нос». У входа в «чистый» зал на огромной винной бочке восседал хозяин заведения и короткими небрежными жестами рассылал во все концы трактира расторопных, быстроногих половых с вороватыми повадками. У хозяина – оплывшее, как сальная свеча, лицо с желтыми глазками, похожими на фальшивые медные монеты. Когда тип с дурацким именем Абурез и воришка Барлар приблизились к нему, он вскинулся, сдвинул густые брови, поморгал, а потом расплылся в широкой улыбке:

– Прошу, господин! Ждал тебя, ждал!

– Меня?

– А я всех жду, кто при деньгах! Прошу, проходите!..

– Люблю откровенных людей, – сказал Абурез. – Идем, парень. Что-то есть охота. Запашок тут, конечно, не ах, но мы ведь не запахами собрались питаться, верно?

Он подмигнул. Барлар ухмыльнулся. Новый знакомец все больше нравился воришке. Видно, тоже отчаянный парень, хоть и при деньгах!..

В «чистой» половине было куда меньше народу. Барлар внутренне напрягся: здесь сидели несколько стражников, в том числе знаменитый на весь базар и прилегающие кварталы Хербурк. Этот громогласно хвалился своим успехом у какой-то знатной дамы, у которой дядя – богач и терциарий[9] (врал аж за ушами трещало). Когда Хербурк с третьей попытки выговорил слово «терциарий», все уважительно закивали и поверили. Стражники играли в кости. Напротив каждого стояли стакан, бутылка и лежала кучка медных и серебряных монет.

Барлар и Абурез сели неподалеку от них, за крайний столик. К ним приблизился половой и принял незамысловатый заказ: суп, жареное мясо, кувшин вина. В трактире имелся Столп Благодарения, но извергаемое им было настолько низкого качества, что посетители предпочитали употреблять съестное, приготовленное тут же.

– А что так мало выпивки? – спросил Барлар, выразительно глядя на вино. – Нам на двоих этого…

– На двоих? Это мне одному. А вот тебе вина не надо, – сказал Абурез. – Ты ешь побольше, вон какой худой.

– Почему это не надо вина? – спросил, насупившись, Барлар.

– Мал еще. Воровать не мал, а вот пить мал. Конечно, ты можешь сказать, что я не твой отец, чтобы тебе что-то запрещать…

Барлар хмыкнул и энергично возразил:

– Да мой папаша и не обратил бы на меня внимания, если бы я даже надрызгался и валялся в вонючем корыте, из которого он обычно кормил свиней и старшего брата Камака, когда тот приходил хуже свиньи. Да любая свинья приличный человек по сравнению с моим братцем! М-да… особенно аэрги из Беллоны со мной согласились бы. У них, говорят, есть святилище Железной Свиньи.

– Ты и говоришь бойко, смышленно, – вполголоса отметил Абурез. – Обычно твои сверстники и коллеги, базарные воришки и попрошайки, два слова связать не могут.