Сквозь тьму с О. Генри

После этого я стал для Джима Стентона чем-то вроде преданного Пятницы. Он, самый крутой парень на ранчо, пришёл утешить меня. Он обращался со мной, как с приятелем, учил ковбойскому кодексу, и после того раза, когда я прогнал лошадей через холмы, я больше никогда его не нарушал. Я был твёрд и решителен, как любой из моих сотоварищей, и приобрёл репутацию ценного работника, хотя был лет на десять моложе большинства из них.

Но тут произошла трагедия, ввергшая меня в полную невменяемость. Небольшое количество скота с ранчо О-Экс[4] смешалось с нашим. Разгорелся спор о клеймах. Джиму удалось доказать свою правоту в этом споре, и ковбои с О-Экс уехали восвояси, по виду не сильно обидевшись.

Джим спустился в загон для клеймения — присмотреться к скоту повнимательнее. Я стоял футах в двухстах от него, когда услышал выстрел, а мгновением позже увидел Педро, одного из работников с О-Экс, который уносился прочь сумасшедшим галопом.

Свершилось ужасное злодейство — я это сразу учуял и побежал вниз, к загонам. Джим скорчился на коленях с дыркой от пули в спине.

Во мне как будто всё умерло. В моей жизни это было первое по-настоящему глубокое горе. Я сидел там, держа руку Джима, вместо того, чтобы гнаться за Педро. Сидел, вытирая ему кровь платком, вместо того чтобы звать на помощь. Джим, мой единственный друг, был для меня чуть ли не богом.

По ковбойскому кодексу, убить человека в спину — тяжкое преступление. Тот, кто свершил подобное злодеяние — трус и убийца. За ним устраивают охоту, и наказанием служит смерть.

Педро исчез с лица земли на несколько месяцев. Мы прекратили преследование. Но однажды с холмов вернулся Цыпа, восемнадцатилетний парень, следивший, чтобы наши бычки случайно не последовали за скотом, перегоняемым на север.

— Все на коней! — сказал он. — Я знаю, где Педро — округ Пресидио на Рио Гранде.

В ту ночь четверо из нас на лошадях и с пятьюдесятью долларами в кармане, полученными от преемника Джима, отправились на дело. Мы проскакали шестьсот миль и прибыли на ранчо Дядюшки Джимми Эллисона на Рио Гранде как раз тогда, когда туда возвращались ковбои — они готовили лошадей к весенним работам, загоняли их в коррали. Я подъехал и остановился у ограды. Педро галопом проскакал в корраль с противоположной стороны. Меня он не видел.

Я пришпорил коня и молнией ворвался в корраль. Находящиеся там лошади перепугались и вырвались из загона. Педро обернулся, узнал меня и закричал, зовя своих на помощь. Я выстрелил и попал ему прямёхонько между глаз.

Глава III

Согласно ковбойскому кодексу, Педро должен был умереть. Я чувствовал, будто свершил великое деяние, убив его, и, как ребёнок, верил, что Джим Стентон видел это и одобрил.

Но мы не вернулись на ранчо 101. Днём мы прятались в зарослях чапараля, а ночью ехали. Так мы и добрались до ранчо Ленивого Зеда близ Рио Верде. Там меня назначили закупщиком продовольствия. За провизией нужно было ездить за тридцать пять миль, через пустыню, в городок Лас Крусес. Месяца через три после убийства Джима Стентона я совершил свою последнюю поездку по этим глубоким ущельям. Я попал тогда в неприятную и позорную переделку, а после неё меня нашёл мой отец.

Вместе со мной в дорогу отправился Старый Бен Раздвоённый Нос, настоящее ископаемое с ранчо Ленивого Зеда. Мы навалили на древнюю двухэтажную фуру примерно тысячу шестьсот фунтов провизии. Бен запряг наших лошадок, и мы готовы были двинуться в обратный путь.

И тут мне пришло в голову, что неплохо бы промочить горло. Я был самым молодым ковбоем на ранчо Ленивого Зеда. Закупка продовольствия была настоящей мужской работой, и я осознавал, насколько она важна. А тут один парень в лавке стал скалить надо мной зубы:

— Э, маленький гринго дьябло, прыщик ты этакий! И где они такого откопали?

На ранчо 101 меня мужики в грош не ставили. Джим не давал мне ни глотка виски. Я чувствовал — пора доказать, что я тоже не лыком шит.

Салун, вернее, грязный кабак, был однокомнатной саманной хибарой в испанском стиле; здесь воняло затхлыми бобами и клубились рои зелёных мух. Несколько мексиканцев лениво перекидывались в карты, пара-тройка ковбоев играли в бильярд. Я прошёл к стойке и заказал выпивку, потом ещё и ещё. Впервые в жизни я выпил больше одного стакана за раз и неудивительно, что после этого завёлся с пол-оборота. Чтобы дать всем понять, что с мной шутки плохи, я расстрелял три бутылки, стоявшие на полке позади стойки. Старое зеркало лавиной звонких осколков осыпалось на пол. Мозги у меня совсем съехали набекрень, и я принялся шпиговать хибару свинцом. Мексиканцы, перепугавшись до потери рассудка, устремились к задней двери. Кий одного из ковбоев застрял поперёк дверного проёма, так что там образовалась куча мала, и вся честная компания никак не могла протиснуться наружу. К этому времени я уже еле держался на ногах и пару раз разрядил свой сорок пятый в пол у их ног.