— Я тя умоляю, — пробормотал Томас. Он слишком устал, чтобы препираться, к тому же они чуть все не погибли, а конца злоключениям что-то не предвиделось.
— Это и есть наша Мирная Гавань? — спросила Тереза.
Томас подсветил циферблат часов — до истечения времени оставалось семь минут.
— Очень надеюсь, что так оно и есть. Может, через семь минут эти долбаные платформы повернутся и сбросят нас в какую-нибудь уютную комнатку, где мы и будем жить-поживать и добра наживать. Или не будем.
Томас взвизгнул — что-то шарахнуло по крышке ящика, да так, что у бедного юноши чуть барабанные перепонки не лопнули — громче звука он в жизни не слышал. В крышке образовалась крохотная щёлочка, из которой стала сочиться вода.
— Молния, должно быть, — сказала Тереза.
Томас потёр уши — теперь в них был уже не звон, а набат.
— Ещё парочка таких ударов — и мы окажемся там, откуда начали, — глухо проворчал он.
Он снова проверил часы. Пять минут. Кап-кап-кап — плюхалась в лужу вода из отверстия в крышке, ужасающая вонь грозила удушьем. Зато набатный колокол в голове попритих.
— Что-то я не так это себе представлял,
— Сколько ещё осталось? — спросила Тереза.
Томас взглянул на часы.
— Три минуты.
Снаружи свирепствовала буря, разряды били в истерзанную землю, дождь лил как из ведра.
Контейнер потряс ещё один удар, щель в потолке увеличилась настолько, что вода начала заливать Бренду и Хорхе. Послышалось шипение, и внутрь просочилось немного пара — молния нагрела обшивку контейнера.
— Похоже, что нам, как ни верти, всё равно долго не продержаться! — воскликнула Бренда. — Фактически, сидеть здесь и ждать конца — ещё хуже, чем быть снаружи!
— Осталось только две минуты! — прокричал в ответ Томас. — Совсем немного! Держись!
За стенками ящика послышался странный звук, поначалу еле различимый среди грома и рёва бури. Жужжание. Глубокое и низкое. Оно нарастало, так что у Томаса все косточки начали дрожать.
— Что это? — вскрикнула Тереза.
— Понятия не имею, — ответил Томас. — Но судя по другим событиям нынешнего дня, ничего хорошего ждать не приходится. Нам осталось продержаться всего одну минуту или около того.
Звук стал ещё громче и глубже, он заглушил даже шум дождя и раскаты грома. Стенки контейнера вибрировали. Снаружи раздавался вой ветра, но он теперь как-то отличался от того, что дул целый день [10]. Мощный. Похоже... не естественного происхождения?
— Осталось только тридцать секунд, — объявил Томас. Он вдруг поменял точку зрения. — Ребята, может, вы правы? Кажется, там происходит что-то важное. Я.. я думаю, нам надо выглянуть наружу.
— Что? — недоумевающе спросил Хорхе.
— Надо посмотреть, что там за штука производит этот звук. Давайте, помогите мне открыть крышку.
— Да? А если ударит шикарная молния и поджарит мою бедную задницу?
Томас уперся ладонями в крышку.
— Придётся рискнуть! Ну, поднажали!
— Он прав, — согласилась Тереза и тоже уперлась руками в крышку.
За ней то же самое сделала Бренда, а затем и Хорхе.
— Только наполовину, — предупредил Томас. — Готовы?
Услышав дружное «угу», он скомандовал:
— Раз... два... три!
Они все разом толкнули, и оказалось, что сила есть — ума не надо. Крышка откинулась и грохнулась о землю — контейнер снова был полностью открыт. На них обрушился шквал летящей почти горизонтально воды.
Томас перегнулся через край ящика и разинул рот: всего лишь футах в тридцати над землёй зависло
Томас бросил взгляд на часы как раз в тот момент, когда на них высветилась последняя секунда. Юноша вновь перевёл глаза на планолёт.
Айсберг приземлился на клешневидные посадочные опоры, и в его металлическом днище начала открываться массивная дверь в грузовой отсек.
ГЛАВА 61
Всё ясно — больше терять время нельзя. Вопросы, страхи, перебранки — отставить. Настала пора действовать.
— За мной! — выкрикнул Томас, выпрыгивая из контейнера, схватил Бренду за руку и потащил за собой. Поскользнулся, шмякнулся прямо в грязь лицом, но тут же оттолкнулся руками, и, отплёвываясь и отирая с глаз липкую гадость, поднялся на ноги. Дождь превратился в потоп, гром грохотал со всех сторон, вспышки молний освещали всё вокруг зловещим мертвенным светом.