Сквозь туманы. Часть 2

Стало трудно дышать, грудь неприятно сдавило. В глаза сыпнуло песком. Когда резь прошла, картинка сменилась на растянутый до горизонта пустырь. Анна прищурилась, чтобы хоть что-то разобрать, но в глаза будто попало молоко.

Резкая горечь растекалась по телу. Картинки ускорялись, щелкали, превращаясь в бесконечное слайд-шоу. Анна уже не чувствовала рук, пальцев, тела, словно душа оторвалась и воспарила. Она увидела разрезанный мир пополам на черный и белый цвет, а внизу, как ямка у песочных часов, маленький коловорот. Обе субстанции смешивались и, погружаясь плавно в дырку, исчезали. И как Анна не пыталась рассмотреть, что там за пределами падения – не могла разобрать.

Сердце прострелило электрическим током. Она дернулась. Затем еще раз. И все затихло. Но глаза Анна так и не смогла открыть.

Вязкая тишина и темнота поглотила ее. Не получалось двигаться, думать. Будто она застыла в пространстве. И Анна поняла, что этот пустырь ее финал…

Очнись…

* * *

Девушку согнуло. Она крепко ухватилась за плечо, и Денису показалось, что ключица сейчас треснет.

Анна смотрела вперед. В глазах, будто разливалось молоко, а ресницы подрагивали, как дрожащие на ветру голые ветки сливы.

– Аня, ты пугаешь меня… – шепнул Разумов, и попытался отцепиться.

Руки были свободны, но он не мог скинуть оковы: девушка словно приросла. Хотел отойти, но тело каким-то странным образом окаменело. Казалось, через все нейроны прошел ток и перепалил все что только мог на своем пути, делая его беспомощной статуей.

Анну дернуло несколько раз. Затем она зашипела, все еще не закрывая глаза. Белая бездна затягивала и поглощала. Пальцы стискивались сильнее. Костяшки побелели, а плечо Дениса выламывало жуткой болью. Но больнее было от осознания, что он не может ничего сделать. Не в силах остановить этот ужас.

Закричал. Громко. Казалось, что от звука его голоса в окне зазвенели стекла.

– Нет! Так не должно быть. Аня, очнись, прошу тебя. Очнись… – запричитал Денис, понимая, что еще несколько секунд, и произойдет непоправимое. Какой же он слабак! Нужно было бить двери и проломить себе череп, нельзя было ей позволять подходить. Но сам же пылал и желал прикоснуться к ней. Глупец! Почему судьба сыграла с ними в такую злую шутку? За что?

Разумов старался не касаться Анны свободными руками: поднимал их повыше и пытался скинуть. Тело не слушалось: не получалось повернуться или шевельнуться. Тряска Анны передавалась через ее руки, бежала по плечам к позвоночнику и, как землетрясение, разрушала их обоих изнутри.

Нужно остановить это! Но как? Сил оставалось все меньше.

Шумно выдохнув, Денис резко потянул девушку за талию к себе. Сквозь тонкую ткань платья почувствовал ее горячую кожу. Хватка Анны ослабла, и боль с плеча ушла. Может, он просто уже ничего не чувствует?

Радужка Анны поменяла белый цвет на алый, а из носа яркой змейкой потекла кровь.

Денис нежно погладил девушке спину, второй рукой переложил копну русых волос на одну сторону. От них пахло сладкой весенней ягодой.

Левая сторона тела онемела. Денис обнял девушку за плечи и сделал тяжелый почти незаметный рывок. Напряжение забирало остатки сил. Пот выступил на лбу, а судорога переместилась на правую сторону. В кончиках пальцев стучал ток. Остро. Больно. Будто отсчитывая последние секунды их жизни. Положив голову Анны себе на грудь, Денис заглянул в ее глаза. Сердце, казалось, замерло, и запустить его снова – уже не судьба. Радужки девушки все еще были алыми, как небо на закате перед бурей.

Неожиданно ресницы Анны дрогнули, и веки закрылись. Дениса прошибло током. Снова. Почти искры посыпались из глаз. Его непроизвольно прижало к девушке, и очередной разряд выбил на секунду почву из-под ног. Разумов стал заваливаться набок, увлекая Анну за собой. Он видел, что они летят в стеклянный стол. С трудом дернув ногой, Денис в последнюю секунду оттолкнул преграду. Они упали на пол, а стол грохнулся об стену с окном. Звякнули ручки и карандаши в стаканах.

Какое-то время ничего не происходило. Денис не мог прийти в себя: лежал и смотрел в потолок, вдыхая аромат ее волос. Потом голова Анны безвольно съехала с его плеча, а худая рука отцепилась и глухо брякнула о паркет.

Денис, приподнявшись, прижал девушку к себе. Прислушался, приложив голову к ее груди: сердце бьется, но слабо.

– Аня, очнись! – заговорил он хриплым голосом. Сдерживая головокружение и тошноту, осторожно развернулся и выбрался из-под ее обмякшего тела. Подхватил Анну на руки и уложил на диван.

Набрал Лену, и Левина быстро протараторила, что бежит.

Денис присел рядом и всмотрелся в бледное любимое лицо. Им обоим нужно время, чтобы не было так остро и больно. Они не смогут больше видеться. Лучше будет, если она уедет из Прибрежного. И побыстрей.

– Аня, я найду ответы, обещаю. Очнись, милая, – тихо говорил Денис, поглаживая ее щеку. Сероватый цвет лица девушки настораживал, под глазами залегли темные круги. – Лучше бы я прыгнул в окно, чем вот так… Пойми, я не могу смотреть, как ты каждый раз умираешь на моих руках. Это предел. Хватит же! Очнись…