Сквозь вечную ночь (ЛП)

Или еще хуже, подумала она, внезапно вспомнив Пейсли. Ее лучшая подруга видела только ужасные составляющие реального мира. Огонь. Боль. Насилие. Ария все еще не могла поверить, что она погибла. Почти все ее воспоминания о Пейсли включали старшего брата Пейсли. Их всегда было трое.

Как там поживает Калеб в Грезе? Неужели он до сих пор путешествует по Миру искусства? Или он двинулся дальше? Она проглотила комок в горле, скучая по нему. Скучая по другим друзьям, Руне и Пикси, и по тому, какой легкой была ее жизнь. По подводным концертам и вечеринкам в облаках. По нелепым Мирам, таким как «Лазертаг Динозавров», «Облачный серфинг» и «Свидание с греческим Богом». Ее жизнь так сильно изменилась. Теперь, когда она спала, она держала клинки на расстоянии вытянутой руки.

Ария подняла глаза, и у нее перехватило дыхание. Сквозь розовые ветви она увидела светло-голубое небо без прожилок Эфира, без светящихся облаков. Такое небо было триста лет назад, до Единения. До того, как мощная солнечная вспышка разрушила магнитную сферу Земли, открыв дверь космическим бурям. В чужую атмосферу, которая была невообразимо разрушительной. Эфиру. Это голубое небо было тем, каким она представляла себе Ясное небо — яркое, открытое и спокойное.

Она опустила глаза и увидела консула Гесса, сидящего за столом в двадцати шагах от нее. Маленький, с мраморной столешницей и двумя железными стульями, стол принадлежал бистро на Европейской площади. Какой бы Мир Гесс ни выбрал, эта деталь никогда не менялась.

Ария посмотрела на себя. Ее черные брюки, рубашка и ботинки сменились на кимоно. Этот наряд был сшит из плотной кремовой парчи с рисунком из красных и розовых цветов. Оно было красивым и слишком узким.

— Это необходимо? — спросила она, как всегда.

Гесс молча наблюдал за ней. У него было строгое, точеное лицо с широко расставленными глазами и тонким ртом, придававшим ему сходство с ящерицей.

— Оно соответствует Миру, — сказал он, окидывая взглядом ее фигуру. — И я нахожу твою одежду Постороннего неприглядной.

Ария села напротив него, неловко ерзая на стуле. Она едва могла скрестить ноги в платье, и что это было за восковое покрытие на ее губах? Она провела пальцем и на нем оказалась алая помада. Ну, действительно. Это было уже слишком.

— Ваша одежда не подходит Миру, — сказала она. Гесс, как обычно, был одет в серое — одежду, похожую на ту, что она носила в Грезе всю свою жизнь, с той лишь разницей, что у него были синие полосы вдоль воротника и рукавов, чтобы показать его положение консула. — Как и этот стол, и кофе.

Не обращая на нее внимания, Гесс налил кофе в две изящные чашки, и на стол посыпались розовые лепестки. Ария изучала булькающий звук, который был ясным и резким, но странно бесформенным. От аромата у нее потекли слюнки. Все было так, как в последние месяцы. Причудливый Мир. Этот стол и стулья. Крепкий, темный кофе. Вот только руки у Гесса дрожали.

Он сделал глоток. Когда он поставил чашку на стол, раздался скрип. Он поднял на нее глаза.

— Я разочарован, Ария. Ты опоздала. Я думал, что убедил тебя в срочности твоей задачи. Теперь я задаюсь вопросом, нужно ли тебе напоминать о том, что поставлено на карту, если ты потерпишь неудачу.

— Я знаю, что на кону, — сказала она жестко. Коготь. Греза. Всё.

— И все же ты сделала небольшой крюк. Думаешь, я не могу сказать, где ты? Ты отправилась повидаться с дядей мальчика, не так ли? С Перегрином?

Гесс следил за ее передвижениями через Смартвизор. Это не удивило Арию, но она все равно почувствовала, как участился ее пульс. Она не хотела, чтобы он знал о Перри.

— Я пока не могу идти на север, Гесс. Перевал к Рогам покрыт льдом.

Он наклонился вперед.

— Я мог бы доставить тебя туда завтра на аэроходе.

— Они ненавидят нас, — сказала она. — Они не забыли о Единении. Я не могу ворваться туда как Поселенка.

— Они Дикари, — сказал он, пренебрежительно махнув рукой. — Мне все равно, что они думают.

Ария осознала, как часто она дышит. Рокот сел. Он пристально наблюдал за ней в реальности, чувствуя ее напряжение. Дикари. Когда-то она тоже так о них думала. Теперь присутствие Рокота укрепило и успокоило ее.

— Вы должны позволить мне сделать все по-моему, — сказала она Гессу.

— Мне не нравится как ты действуешь. Ты опоздала с отчетом. Ты теряешь время с каким-то Чужаком. Мне нужна эта информация, Ария. Дай мне координаты. Направление. Карту. Что угодно.

Пока он говорил, она заметила, что его маленькие глазки бегают, а шея покрывается румянцем. За всю зиму их встреч он никогда не был таким нервным и воинственным. Что-то его беспокоило.

— Я хочу видеть Когтя, — сказала она.

— Нет, пока ты не достанешь мне то, что мне надо.

— Нет, — сказала она. — Мне надо увидеть его…

Все остановилось. Лепестки вишен замерли, повиснув в воздухе. Шум ветра стих, и внезапно в Мире воцарилась мертвая тишина. Через мгновение лепестки поднялись в обратном направлении, затем, казалось, снова зацепились, а потом вздрогнули, чтобы снова, как обычно, опуститься на землю. Звуки тоже вернулись.