Сквозь века

Я подняла глаза и заметила, что чуть ли не весь полицейский участок смотрит на нас сквозь наполовину стеклянные стены кабинета. Мистер Аддерли поднялся на ноги и опустил деревянные жалюзи, скрывшие нас от посторонних глаз. Констебль Брикман вернулся довольно быстро, протянул Аддерли все, что тот просил, и, выразив свои сожаления о моем состоянии, мягко закрыл за собой дверь.

Инспектор подвинул стул, сел напротив и, смочив кусок серой ткани в воде, протянул руку к моему лицу. Я затаила дыхание, но возражать не стала, поэтому мужчина осторожно приложил влажную ткань к кровоточащей скуле.

— Ну же, мисс Хоггарт, расскажите, что случилось, — теряя терпение, сказал инспектор.

Я ясно видела, как в нем клокотали чувства, они вынуждали его руки подрагивать. Дыхание стало тяжелым, прерывистым. Мужчина то и дело стискивал зубы, его желваки играли, а ноздри недовольно раздувались. Это гнев, а еще страх, беспокойство и снова гнев.

— Я направлялась к вам, когда одноглазый Гарри и его друг Мо напали на меня в подворотне, сразу после Бастертон-авеню.

Мои слова вызвали новый шквал эмоций. Прежде чем перейти к обработке моей верхней губы и носа, инспектор поднялся на ноги, прошелся по кабинету, с жутким скрежетом отодвинул стул и снова сел.

— Что за необходимость заставила вас выйти из дома в такой час? — сердито спросил он.

— Как что? Ваша записка, — пробормотала я.

— Моя записка? — переспросил Аддерли. — Какая записка?

Я засунула руку в глубокий карман юбки и выудила клочок бумаги, который тут же протянула инспектору. Мужчина буквально вырвал его у меня и пробежался глазами по строчкам.

— Я этого не писал, — сказал он. — Я бы никогда не пригласил вас в участок так поздно. Вам не пришло это в голову?

Он был зол, очень зол, и его злость только росла.

— Нет, не пришло! — с вызовом ответила я, подавляя обиду. — Я думала, может, что-то важное и срочное заставило вас позвать меня. Думала, может, вам помощь моя понадобилась.

— Мисс Хоггарт, это, по меньшей мере, глупо, полагать, что я мог вызвать вас в участок, чтобы попросить о помощи! Если вы забыли, то в прошлый раз, когда она мне понадобилась, я прибыл в пансион сам!

Его слова больно ударили по самолюбию, но лишь потому, что он был прав. Я поступила безрассудно, бездумно и импульсивно, чего раньше никогда себе не позволяла. В последнее время я сама себя не узнавала и некоторым поступкам не находила объяснений.

Я резко встала на ноги, тут же пожалев об этом, потому как голова закружилась, вынуждая меня опереться о стол инспектора. Я понимала, что, возможно, заслуживаю все эти слова, но выслушивать их прямо сейчас у меня не было сил.

— Простите, что побеспокоила вас, инспектор Аддерли, — сдерживая слезы, сказала я и оторвалась от стола, чтобы покинуть его кабинет.

Мужчина стремительно преградил мне путь и настойчиво, но аккуратно снова усадил на место.

— Простите, простите меня, мисс Хоггарт, — заглядывая мне в глаза, сказал он. — Я дал волю эмоциям, но… но с вами иначе не получается. Вы упрямо не хотите прислушиваться к голосу разума, постоянно делаете все по-своему и попадаете в неприятности! А что, если бы они вас убили?

Сначала Аддерли говорил тихо, но с каждым словом его голос становился все громче, и последние слова, вероятно, слышал весь участок. Мужчина пытался контролировать свой гнев, но у него ничего не вышло.

— Чего они хотели от вас?

— Хотели знать, что я делала у их дома. Бандиты, может, и убили бы меня, но их спугнули.

— А почему же вы не выставили защиту? — спросил инспектор, снова взявшийся за тряпку.

— В этом-то и странность. — Я уклонилась от его руки и заговорила тише: — Моя магия не работала, словно отключилась. Более того, прохожие шли мимо, будто ничего не слышали и не видели! Кто-то помогал одноглазому. И этот кто-то очень силен! И именно этот кто-то помог Гарри и Мо убить ювелира, я абсолютно уверена.

— Вы почувствовали ту же магию, что и в магазине? — спросил инспектор, настойчиво прикладывая тряпицу к моему лицу и продолжая промывать раны.

— В том-то и дело, что нет! Я не чувствовала вообще никакой магии до тех пор, пока не сорвала с одноглазого какую-то подвеску. Тогда-то и смогла защититься.

— А что за подвеска? — воодушевился инспектор.

Из того же кармана я достала обычный шнурок, на котором висел какой-то причудливый серебряный амулет с черным агатом внутри. Только сейчас я могла хорошо его рассмотреть. Окантовка была выполнена в виде каких-то древних символов, мне совершенно незнакомых.

— Красивый, явно старинный, но больше ничего, — разочарованно пробормотала я и протянула украшение инспектору.

— Он не магический? — нахмурился Аддерли.

— Ума не приложу, как так вышло, — ответила я. — Я совершенно точно помню, что стоило мне сорвать эту вещь, и моя магия пробудилась. Но я ничего не чувствую, абсолютно!

Аддерли прошел к своему столу, поднес амулет к лампе и взял лупу. Он некоторое время пристально рассматривал амулет, что-то тихо бормоча себе под нос.

— Инспектор, а можно вас спросить?

— Конечно. — Аддерли повернулся ко мне и тут же заметил печаль на моем лице.