Сквозь века

Как не заскулить от отчаяния, как не дать волю горю, как держать себя в руках? Я впилась ногтями в ладони и прикусила губу. Это было невыносимо. Ноа пришел почти сразу, бросил взгляд на друга, потом на меня. Его боли не было предела, горю не было границ. Исхудавшее от переживаний лицо поблекло, глаза потускнели, он стал похожим на сестру.

— Ноа, — пробормотала Эдолин, — Ноа.

— Я здесь, родная, — сражаясь со слезами, ответил мужчина, присев рядом с сестренкой. — Я здесь, я тебя не оставлю.

— Я скоро увижу маму, — едва слышно прошептала она и слабо улыбнулась. — И Лидию.

Не сдержав рыдания, миссис Додсон, закрыла лицо ладонями и поддалась чувствам.

— Не грусти. — Эдолин медленно накрыла голову брата ладонью и перебрала пальцами волосы. — Мама присмотрит за мной. Обещай, что не будешь грустить.

— Не буду, — буркнул Ноэль и закрыл глаза, наслаждаясь прикосновениями сестры.

Каждый вдох, каждое слово мучили девушку, и, чтобы хоть как-то ее поддержать, я приподняла ее и прислонила спиной к своей груди. Пусть немного, но я смогу подарить ей сил. Эта храбрая девочка заслужила еще несколько минут.

— Ты помнишь свой самый счастливый день? — спросила я у нее.

Эдолин вновь улыбнулась и, прикрыв глаза, зашептала на ухо. Я кивнула в ответ:

— Я могу подарить тебе его снова.

Приложив как можно больше усилий, я погрузила всех, кто был в комнате, в прошлое.

Это был чудесный солнечный день, лучи пробивались сквозь колышущиеся на ветру шторы, пахло свежей травой и цветами, а еще немного сладким кексом.

Мы увидели длинный коридор, по которому бежали две девочки и разлетался задорный детский смех. Эдолин бежала первой, на белокурых волосах завязан алый бантик, локоны развеваются на бегу. Девочка хохочет и постоянно оглядывается. За ней бежит еще одна, чуть повыше. Волосы темные, кучерявые. Она оборачивается, и я вижу ее сходство с Артуром. Девочки влетают в гостиную, где взрослые пьют чай. Эдолин кидается к матери, продолжая хохотать.

— Эди! — обиженно кричит Лидия. — Отдай мой бант!

Маленькая мисс Аддерли вроде и злится, но при этом в глазах беснуются смешинки. Она чуть не падает на подругу сверху и пытается отнять ленту, сложенную в красивый бантик для волос.

В комнате звучит смех взрослых. Здесь родители Эдолин и Ноа, а также вся семья Аддерли. Дети счастливы, полны надежд и мечтаний. Все они любят друг друга, их сердца наполнены радостью, на лицах улыбки, купающиеся в лучах теплого летнего солнца.

Я посмотрела на взрослую Эдолин, чье лицо застыло в счастливой улыбке. Ноа плакал рядом, Артур замер, разглядывая сестру и родителей. Мы с Фредди и миссис Додсон боялись даже вздохнуть. Просто молча глотали слезы, глядя на две счастливые семьи, собравшиеся выпить вместе чаю.

Еще мгновение — и девушка в моих руках закрыла глаза, а потом издала последний вздох.

— Она ушла, — прошептала я и вернула всех в настоящее.

— Ушла счастливой благодаря тебе, — ответил Артур.

Ноа больше не сдерживал рыданий. Он обхватил бездыханное тело сестры и прижал его к себе, высвобождая боль и наслаждаясь ее последним теплом.

Олридж-холл погрузился в скорбь, затих, будто дыхание затаил. И в таком безмолвии прошли сутки. Тело Эдолин было отправлено в службу подготовки к погребению, похороны назначены, все приготовления сделаны. Эта потеря отняла у всех обитателей поместья столько сил, что они на время забыли обо всем, что забывать не стоило. Я даже в пансион весточку не отправила, что вернулась, а надо бы.