Сквозь время

Мы сами не заметили, как сразу
Сукном армейским начинался год,
Как на лету обугливалась фраза
И черствая романтика работ.
Когда кончается твое искусство,
Романтики падучая звезда,
По всем канонам письменно и устно
Тебе тоскою принято воздать.
Еще и строчки пахнут сукровицей,
Еще и вдохновляться нам дано.
Еще ночами нам, как прежде, снится
До осязанья явное Оно.
О пафос дней, не ведавших причалов,
Когда, еще не выдумав судьбы,
Мы сами, не распутавшись в началах,
Вершили скоротечные суды!

1937

«Неустойчивый мартовский лед…»

Неустойчивый мартовский лед
пешеходами изувечен.
Неожиданно вечер придет,
до усталости милый вечер.
Мы останемся наедине —
я и зеркало. Понемногу
в нарастающей тишине
я начну различать тревогу.
Поболтаем. Закрыта дверь.
И дороги неповторимы.
О дорогах — они теперь
не всегда устремляются к Риму,
и о Риме, который, поверь,
много проще и повторимее.
Но дороги ведут теперь
либо к Риму, а либо от Рима.

Март, 1936

Тигр в зоопарке

Ромбическая лепка мускула
и бронзы — дьявол или идол
и гл'aза острого и узкого
неповторимая обида.
Древн'eй Китая или Греции,
древн'eй искусства и эротики
такая бешеная грация
в неповторимом повороте.

Когда, сопя и чертыхаясь,

бог тварей в мир пустил бездонный,
он сам создал себя из хаоса,
минуя божие ладони.

Но человек — созданье божие,

пустое отраженье бога —
свалил на землю и стреножил,
рукой уверенно потрогал.

Какой вольнолюбивой яростью

его бросает в стены ящика,
как никнет он, как жалко старится
при виде сторожа кормящего.
Как в нем неповторимо спаяны
густая ярость с примиренностью.
Он низведенный и охаянный,
но бог по древней одаренности.

Мы вышли. Вечер был соломенный,

ты шел уверенным прохожим,
но было что-то в жесте сломанном
на тигра пленного похожим.

1939

Илья Сельвинский «Однажды ко мне…»

Однажды ко мне в профессорскую комнату Литературного института пришел молодой человек с соколиными чертами лица и сказал:

— Я студент ИФЛИ, но перешел бы в Литературный институт, если вы согласитесь принять меня в свой семинар.

— На каком вы курсе?

— На четвертом.

— Поздновато. Ведь нам с вами останется очень мало времени для совместной работы.

— Я готов перейти к вам на третий, даже на второй курс. Устраивает это вас?

— Допустим. Остается выяснить пустячок: есть ли у вас дарование.

Юноша стал читать мне свои стихи:

В этих строках всё: и что мечталось,
И что плакалось и снилось мне,
Голубая майская усталость,
Ласковые песни о весне,
Дым, тоска, мечта и голубая
Даль, зовущая в далекий путь.
Девочка (до боли дорогая,
До того, что хочется вздохнуть).
Шелест тополей. Глухие ночи,
Пыль, и хрусткий снег, и свет
Фонарей. И розовый и очень,
Очень теплый и большой рассвет…