Сквозь время

Оставаться в палатах было уже просто неприлично. Тем более, что я походил и вроде бы приноровился к этому телу, так что можно попробовать выйти и осмотреться более основательно. Сделав еще один круг по комнате, я остановился возле стула Ивана III, который хоть отдаленно, но уже напоминал трон, хотя, вроде это и есть трон и его Зоя привезла в качестве приданного, но это не точно, и задумался. А может, я зря так всполошился? В тех летописях, что я читал, во всех без исключений, поход на Тверь возглавил сам Великий князь Московский, а не его старший сын, а вот причина на то, кроме невнятных предположений о том, что Иван разозлился на Михаила за его шашни с Литовцем, нигде озвучена не была. Летописцы вообще редко что-то, кроме поехал-уехал, родился, женился, умер, писали. Это не их дело было версии строить, да что-то выяснять. Одни сухие факты, лишь изредка разбавленные художественными отступлениями, которые больше показывали на их отношение к тому или иному персонажу, а не описывали картину происходящих событий. И снова нужно было половину додумывать историкам самостоятельно, и это та еще правда — у каждого своя.

Ладно, надо еще дожить до того времени, как армия двинется на дядю Мишу. Сейчас же необходимо понять, куда мне идти, чтобы попасть к себе. Я не помню этих палат. Их просто уже не было, и не было картины, чтобы я мог хоть как-то сориентироваться на местности. Ну не рисовали картин в то время на Руси.

— О чем так задумался шибко, княжич? — я резко обернулся и увидел заходящего в палату бородатого мужика в боярском одеянии. — Думаешь, а не передумает ли Великий князь, как тогда на Угре?

— На то воля князя, если и передумает, то, значит, причина на то будет, я же могу лишь исполнять его волю, — пока я лихорадочно пытался додумать, кто это, боярин подошел ближе и встал возле меня, тоже напротив княжеского седалища.

— Ой ли, княжич, — боярин покачал головой. — Да не столь и давно-то было, когда я лично в руки тебе передал приказ князя — отца твоего, чтобы уходил ты с Угры, помнишь, что ты мне тогда сказал, даже письма отца не раскрыв?

— «Ждем татар», — пробормотал я, поглядывая на боярина. Я знаю, кто он. Князь Даниил Дмитриевич Холмский. Тот, кто фактически одержал для Ивана III все победы наступательного характера. — Ты тогда тоже ослушался приказа, князь.

— Да, было дело, — он задумался. — Вот только там, где ты видел славу и доблесть в веках, я видел совсем другое. Послушай я приказа князя тогда, и сгубили бы мы войско русское, да и сами головы сложили бы. Это было правильное решение, но мы с тобой все одно пошли супротив повеления князя, и едва опалы избежали, да и то лишь потому, что правы оказались.

— Не боязно ли снова в Тверь возвращаться? Ведь оттуда корни твои произрастают, — тихо спросил я, тщательно выбирая слова и выражения, которые помогли бы мне лучше понять и самого Холмского, и мотивы, которые двигали им.

— Я не пойду на Тверь, — он покачал головой. — Да и не позволит отец твой такой соблазн на меня возводить. Он ведь все о предательстве моем раздумывает, мнимом. Незачем давать ему причину, снова в опалу меня загнать. Пойдем, княжич, нечего кому-то давать повод думать, что креслом отцовым не просто так любуешься, думу думая.

— Вот как, — я невольно оглянулся. — Ну, если даже тебя мысли подобные смутили… — я подождал, когда Холмский развернется и двинется к выходу из палат.

Сами палаты никем не охранялись, что было бы довольно странно, если бы я не вспомнил, что дружина и рынды находятся непосредственно возле князя, являясь по сути его телохранителями, а на остальных им как бы наплевать. Нет, дворец князя, скорее всего, охранялся, во всяком случае те покои, где он по сути жил, но вот такие общественные места, дай бог перед заседанием осматривали. Да и не было сейчас привычки решать вопросы с помощью взрывчатки. В это время модными были яды. Причем не только в Европе, но и здесь на Руси. Да что далеко ходить, если даже мать Ивана Молодого, меня, то есть, считают отравленной.

Шли мы неспешно и молча. Холмский не спешил затевать разговор, я же просто не знал, с чего его можно начать. Таким неспешным шагом мы вышли на улицу. Там князь прошел по двору несколько метров, и остановился возле очередной двери.

— Отец твой долго ли намерен тебя держать при себе? Уже и сына родил, а все палаты рядом держит?