Сквозь время я пойму себя

Данц Льинов не мешал процессу, наблюдая за девушкой. В мыслях возникла идея: оживить расу элементалиев. Но как это сделать? Загадка. Вот только прежде, чем что-то такое совершить, ему хотелось узнать то, что терзало. Недолго думая он спросил:

— Правда ли, что нас использовали как ездовых животных в том мире?

— Что? — Эмиллия удивлённо посмотрела на Данца, пытаясь понять, шутит ли он. Только лицо мужчины оставалось за маской. Почти спокойная поза, рука прикрывала глаза, без слов можно понять о напряжении мужчины.

— К сожалению или благу я плохо помню жизнь тогда, — грустно поведал грифон, уплывая в воспоминания. — Помню момент, когда все очутились в новом мире. Смутно запомнил, как погиб единорог, хотя, точнее, стал умертвием, и его запечатали. После всего этого пошли истории про нас…

Данц не сразу увидел побледневшее лицо Эмиллии. Дрожь витала в воздухе и становилась осязаемая на рецепторах нюха. А расширенные зрачки девушки помутнели от чувств.

— Умертвием… — одними губами прошептала Эмиллия, вспоминая, что заметила перед уходом Сонорха и Акитцу Фейла. Место, где тайплейсы сейчас, походило на склеп или… да это ИЛИ и врезалось в сознание, раскалённым железом причиняя боль.

Запечатанное место — склеп. Как бы существа не желали запечатать единорога, то ничего не получится. Даже если сам хранитель выбрал такую судьбу, то просто все глупцы.

— Неужели все забыли об этом? — прижимая чистый лист лаваша, проговорила Эмиллия. В памяти возникли когда-то вычитанные слова про спасение. Его ещё можно спасти. Только оставалось вспомнить как.

Лаваш заискрился, превращаясь в лист бумаги из книги. Комната затряслась от неведомой магии, прорвавшейся через защиту. Что-то тёмное заволокло всё пространство, закрывая обзор. Запах сладко-кислый оповещал, что к ним наведалось умертвие.

Мёртвый единорог стоял посредине творившегося безобразия. Когда-то белый и красивый, он превратился в оголённое в некоторых местах мясо и скелет. Красные огни на месте глазниц неотрывно смотрели на элементалия. Рог, покрытый чёрной эрозией, слабо сиял, удерживая от убийства.

Данц Льинов хотел помочь Эмиллии, но не мог двинуться с места. Он вдруг оказался прикованный чёрными цепями, возникшими вместе с хранителем того мира.

Два вымерших существа, Эмиллия и единорог, неотрывно смотрели друг на друга. От них потянулись лианы, образующие кокон, закрывавший от посторонних глаз. Ветер, не успевший отдохнуть после получения новой ступени, вырвался собираясь напасть на угрозу хозяйки, но остановился поняв всю ситуацию.

Помощь.

Ему нужна их помощь.

Иначе и этот мир может рухнуть, только в этот раз никто не выживет. Но сможет ли элементалий справиться с тем, что дарует ей хранитель? К сожалению, стихия мало думала о таких нюансах, понимая, что сейчас его хозяйку никто не остановит. Она приняла решение. И теперь всё зависит только от неё.

Эмиллия стойко стояла на ногах, вместо отвращения и жалости в душе разливалась надежда. Пальцы недоверчиво сжимали вырванный лист из гримуара, того самого, который находился под семью печатями у мачехи. Лишь однажды элементалию удалось прочесть его, когда тот был в отцовской библиотеке. И то, что сохранилось в памяти, может помочь прямо сейчас.

Набрав в лёгкие воздух, Эмиллия посмотрела на текст и начала читать:

Ты пришёл в наш мир

Всеми кинутый, совсем один,

Но мы пригласили на пир

Ведь ты наш вечный сир.

И зацвела тогда сирень

Вновь мы ждали перемен

И даже в тот печальный день

Мы спасли тебя — поверь

Чтоб изгнать ту тень…

Слова превращались в песню, древнюю, как сама жизнь. Воздух поднимался ввысь, чтобы обрушиться на единорога россыпью очищающего дождя и освободить пленённого от проклятия, полученного так глупо. Сил Эмиллии хватило только на это. Но этого оказалось достаточно, чтобы выполнить часть пророчества прошлого мира, о котором вряд ли кто вспомнит теперь.

Священное существо сделало шаг, не позволяя элементалию рухнуть на пол. Тьма, испугавшись гасла, с неохотой отпуская пленников. Новый мир принял единорога, превращая того в перевёртыша или, как сказали бы в прошлом, оборотня. Коим теперь и стал он, наделённый второй ипостасью.

В благодарность единорог подарил дар Эмиллии, и тому рухнувшему грифону перепала доля признательности. Изменения дадут знать о себе не сразу, потом, когда придёт их время. А пока никто их не заметит. Так решил мужчина, сжимавший в своих руках последнего элементалия.

Именно эту картину и застал Сонорх Фейл, со своим дедушкой по возвращению.