Сквозняк

В городе Квебеке, или, как местные жители именуют его на французский лад, Ville de Quebec, кажется, что прошлое никуда не уходит, что оно бродит по узеньким улочкам с вами под ручку и, как водится, исключительно в силу средневековой традиции, норовит стырить у вас кошелек.

Ощущение остановившегося времени в этом городе настолько сильно, что хочется закрыть глаза и уши, а также прочие отверстия, не менее тонко воспринимающие окружающий мир, и открыть их снова только для того, чтобы собственной персоной увидеть и услышать достопочтенного Самюэля де Шамплена, этого знаменитого французского путешественника, основателя и губернатора первых французских поселений в Канаде.

Вот он – с мушкетерской бородкой и усами, с длинными волнистыми волосами, со шпагой наперевес – покоряет Новый Свет, и хочется, прямо или косвенно, к нему присоединиться в этом увлекательном и давно позабытом занятии… Брожение по неизведанным землям, несение света цивилизации одичалым народам. А что, взять, скажем, и спуститься вместе с месье Шампленом по реке Святого Лаврентия, а там и основать этот самый Виль дё Квебек, очаровательную столицу Новой Франции, город на головокружительной горе, единственный форпост к северу от Мексики, чьи внушительные фортификационные сооружения, созданные для защиты от нападений англичан, сохранились до наших дней.

Пусть эти стены так и не защитили город, но зато выглядит он замечательно… Чего стоит невероятных размеров замок Фронтенак (Шато-Фронтенак) – отель, построенный в конце девятнадцатого века, эдакий каменный гигант в стиле позднего Средневековья?

Всё кругом, включая тусклые окошечки подвалов, по горло запаяно в кафтаны каменистых мостовых. Не осталось и следа от древней ирокезской деревушки Стадаконе, возглавляемой вождем Даннакона. Все изменилось настолько, что сам Шамплен ни за что не поверил бы, что это и есть то самое место…

Многие романтизируют индейцев, заявляя, что так называемые первые нации Канады были духовнее, чем ее нынешнее население. Я, конечно же, ничего не имею против дикости и варварства. В наши дни только сумасшедший может выступать против подобных проявлений народной самобытности. Но все-таки мне кажется, что быть диким как-то скучновато. Ни тебе книжку почитать, ни порассуждать на какую-нибудь отвлеченную тему. Представьте себя родившимся среди доколумбовых индейцев… Охота, бабы, духи предков… Духи предков, бабы, охота… И это всё? И это то, зачем мы явились в волнительный мир высокобровых небес и длинноносых утесов, сероглазых озер и вольноструйных рек?

Говорят, индейцы во многом смотрели по-другому не только на окружающий мир, но и на человека вообще, на взаимоотношения между людьми. Их понятия о времени, о пространстве, о возникающих проблемах были другими. Для них понятие времени было не так важно, как для нас, ведь для человека, который всю жизнь провел в лесах, такие незначительные промежутки времени, как несколько часов, не имеют значения, понятия «день – ночь», «светло – темно» – это другое дело. Техногенная цивилизация поставила современного человека в жесткую зависимость от счетчика времени – часов, в этом мы тоже отличаемся от индейцев. Вот вам пример индейской психологии: в городе вы спрашиваете у таксиста, когда ожидается прибытие в конечную точку поездки, а он отвечает, что когда он перестанет рулить, тогда и приедете. Вы решите, что он псих или у него такие шутки. Для индейца это был бы вполне нормальный ответ на совершенно никчемный, по его мнению, вопрос.

Отношение индейцев к жизни нельзя назвать примитивным, оно просто было другим, чем у нас. Однако как я ни искал вдохновения в индейских легендах, найти его в них мне так и не удалось.

Глядя на карту Канады и повсюду натыкаясь жадными глазами на бескрайние просторы нетронутых лесов, трудно поверить, что все уже изведано, что более не найдется какого-нибудь странного индейского племени, так и не столкнувшегося с прелестями нашей с вами цивилизации. Но подсядешь к их костру – и, пожалуй, разочаруешься. Послышится монотонный голос шамана-рассказчика, и забубнит он нараспев свои нескончаемые легенды:

«Мы сидим у костра и едим мясо. Мясо – вкусное, особенно когда нанизываешь его на палочки и втыкаешь их у костра. Ведь так оно обжаривается лучше всего…» и так далее. Повествование изредка прерывается внезапным появлением каких-то персонажей вроде Матери-Медведицы или различных духов с весьма скользким характером, а так все больше про жареное мясо и вечное сидение у костра… Я не хочу сказать, что внутренний мир первого французского поселенца был намного богаче индейского. Но не зря его великий соотечественник Блез Паскаль говорил, что человек – словно дитя, проснувшееся на необитаемом острове. Его окружает мрак, и он не знает, кто он и откуда, и куда ему идти, и что ему делать… Увы, как это ни странно, но подобное ощущение свойственно всяком человеку, стоит ему попытаться занять себя мыслью более пространной, чем меню сегодняшнего обеда.