Слабая, сильная, твоя…

Сюзанна снова вернулась к Полю. Парень был откровенно рад, он любил ее, принимая такой, какая она была на самом деле: красивой, примитивной, капризной, изменчивой, своевольной, амбициозной и ласковой. Конечно, теперь Мир знал, кто оказался слабым звеном и откуда у похитителей сведения о фирме и даже некоторые закрытые документы, но я приложила все усилия, чтобы Поль не стал козлом отпущения. Мы с ним были товарищами по несчастью: мы любили, и это считали высшей моралью для себя и окружающих.

Поль подсмеивался над женой, иногда даже в обществе, но не мог от нее отказаться. Выставляя ее дурочкой, он выставлял глупцом и себя, прекрасно понимая это, удивляясь самому себе. А я понимала его и удивлялась ему. Он был очень хорош и внешне, и в душе. Он был особенным, он был умен, добр, снисходителен. Такие парни — редкость в нашем мире. И рядом с ним — Сюзанна! Сюзанна, не способная понять, удивиться, простить, восхититься, любить. Но как каждый народ достоин своего правителя, так и каждый мужчина достоин своей женщины. Раз ему хорошо с Сюзанной, значит, так надо. Вот что каждый раз я думала, слушая рассказы Поля о своей возлюбленной.

Сегодня он тоже рассказывал анекдот дурного тона, желая повеселить меня.

— Понимаешь, — объяснял он, — в жизни мужчины иногда бывает не все хорошо. Ну, переработаешь на твоего мужа, устанешь, придешь домой, а Сюзи требует свое. Она-то не устала! Что ей сделается от двух часов в университете и посиделок с друзьями в кафе! Но признаться в том, что не могу, я не могу. Лучше умереть! И я вчера говорю ей: «Милая, ты же читаешь все эти глянцевые журналы. Знаешь, что мужчины и женщины не слишком отличаются друг от друга. Вот у женщин есть критические дни — и у мужчин тоже». Она смеется: «Читала, но в жизни встречаю впервые!» «Но, родная, — говорю я, — кто же тебе признается! Это я могу. Я простой парень. Могу сказать по-простому: у меня месячные, займи прокладку!» Сюзи вроде как призадумалась, но еще не верит. Тут я ей про мужское достоинство, про гормоны, про то, что женщины лучше мужчин и не скрывают своих проблем. Она подумала, подумала — и согласилась со мной. Самое печальное, сегодня утром я проснулся с одним желанием, потянулся к ней, а она мне: «Прекрати! Я не хочу испачкаться в крови!» Ну кто же из нас умнее?

Я посмеялась, решив, что оба хороши.

Глава 25

Чудесным февральским вечером мы с Миром сидели в гостиной своего дома и наслаждались волшебством настоящего французского вина с виноградников мсье Бриссара. Он презентовал нам ящик в ознаменование подписания договора об аренде. Это была последняя бутылка из ящика, и от этого вино казалось еще лучше. Мир рассказывал последние новости фирмы, довольно часто звучало слово: «заем» и имя «мсье Дюваль». Я бездумно смотрела в рубиновый бокал, слабо вожделея сигарету.

Маленькие радости жизни, неоспоримо принадлежавшие мне раньше, теперь были под запретом. Доктора запретили мне пить и курить (сухое красное французские медики запретить не могли по определению), велели правильно питаться, вести размеренный образ жизни. Даже кофе эскулапы объявили вне закона. Доктор Мортон, лечивший меня от депрессии после похищения, сказал, что обследования показали проблемы с сердечной мышцей. Теперь надо беречься. Мир бросился выполнять его инструкции и даже сам перестал дымить в моем присутствии. Если честно, ограничения просто бесили меня. Я ненавижу есть траву и пить отвратительную минеральную воду без газа. Но спорить с Миром невозможно. Поэтому я партизанила, покуривая днем, пока он был в офисе, и попивая любимую «Отверточку» с утра. Медсестра, которая приходила ко мне, чтобы провести назначенные процедуры, мне не препятствовала. Это была молоденькая девушка, хорошенькая, пухлая, в обтягивающем белом халате. Она появлялась к восьми утра, умело делала мне необходимые уколы, ставила капельницу и, с моего разрешения, убегала по своим делам.

Еще я заметила, что девочка млеет в присутствии Мира и заметно удивляется: что такой мужчина делает рядом со мной? Жизнь полна загадок. Если Поль любит Сюзи, почему бы мсье Шахову не любить мадам Шахову? Я только посмеивалась.

После ее ухода я выдергивала капельницу, выливала раствор из бутылочки в раковину на кухне и бежала на веранду с сигаретами, чашкой кофе и выпивкой. Здоровье! Куда мне его девать! Жить долго в то время я не стремилась. Уничтожив следы преступления, шла спать. Вечером усталого от трудов праведных мужа встречала отдохнувшая жена, которая с каждым днем чувствовала себя все лучше и лучше.

Я вообще стала много лгать, скрывая буквально каждый свой шаг. Как-то так получилось, что теперь все мои интересы стали противоречить интересам Мира. Дела в фирме навевали скуку, опера вызывала приступы зевоты, от прогулок болели ноги, от ресторанов — живот.