Слабая женщина

Пока он не видел ее, решила проверить оружие, приподняла ствол и, зажмурившись, нажала на спусковой крючок. Грохот выстрела испугал ее саму, пуля застряла в бревнах стены. Бандиты вдавили свои тела в блестящий паркет, но Влад уже опустил руку на живот и сжал рукоятку пистолета за поясом. Игошев вскочил с кресла и сильным ударом ноги заставил его разжать пальцы. Второй удар, по ребрам, вызвал мучительный стон здоровяка. Он уже не думал о пистолете, а Игошев все бил и бил его ногами. За себя, за Иру, за… все, что было плохого в его жизни. Когда Влад замер, раскинув руки, резко перевернул его на спину, выдернул из-за пояса пистолет, направил его на Филю.

— Лена, держи на мушке этого козла, если что — стреляй! — И направил дуло на Филю: — А ну, сучонок, размотай скотч! И не вздумай дернуться, я тебя, падлу!..

Вид у него был еще тот! Губы разбиты, нос распух, кровь еще сочилась на верхнюю губу, но в глазах такая злая решимость, что Лена просто залюбовалась своим мужем.

— Вы чё, мужики? — растерянно пробормотал Филя, у него одного пистолета не было. — Вы только не стреляйте, я все… — Он принялся торопливо разматывать скотч на лице Иры.

— А-а! — закричала она. — Больно же, скотина! — И принялась мутузить кулачками верзилу, норовя попасть в нос.

— Руки за спину! — приказал Игошев. — Ира, замотай ему руки скотчем, а потом и морду.

Филя послушно закинул руки за спину, а Ира не жалела скотча, заматывая их. Потом и морду его залепила. Посмотрела на Игошева:

— Этого… Влада, тоже.

И с Владом произошло то же самое, что с Филей. Немного подумав, Ира замотала и ноги бандитов скотчем, теперь они были полностью безопасны. Лена со вздохом опустила руку с пистолетом.

— Ленка, ты как здесь оказалась? — спросил Игошев.

— А ты как думаешь? — устало ответила она.

— Слушай, ты просто… суперженщина!

Она шагнула к нему, взмахнула рукой, хотела ударить, но не смогла. Как ударишь, если у него и так все лицо в крови?

— Так это твоя жена? — спросила Ира.

— Она и есть, — улыбнулся Игошев.

— А ты заткнись, проститутка! — крикнула Лена.

— Она не проститутка, хорошая девчонка, — заступился Игошев.

— Да? И ты к ней навострил свои лыжи?

— Лен, я был дураком и понял это, уже когда ехал сюда. Что-то все не так, подумалось… Но я ошибся, прости меня, Лена. Правда.

— У тебя классный муж, живи и радуйся, — сказала Ира. — Между нами ничего не было, но Андрей — мужик что надо. По правде сказать, я завидую тебе.

— Сказано было — заткнись!

— Лен, пожалуйста…

— Дома поговорим! А сейчас собирайся! Мы едем в Москву.

— На чем? Придется подождать возвращения Романчука. Машины-то нашей нет. А на чужой ехать — проблемы появятся.

— Ладно, подождем, — согласилась Лена. — А ты… сбегай во двор, замотай того, что лежит в грязи. Вдруг очухается?

— А если уже очухался? Я с ним не справлюсь…

— Я помогу… — сказал Игошев.

— Сиди, придурок! Сама пойду. Ну давай бери скотч и пошли, — решительно сказала Лена.

Роль суперженщины ей жутко нравилась, особенно теперь, когда все опасности были позади. Так приятно чувствовать себя победительницей! В том числе — и над своим непутевым мужем!

Глава 20

Романчук, довольно насвистывая мелодию популярной ныне песенки, подъехал ко двору. Открыл ворота, завел «Москвич» во двор, поставил возле своей «шкоды». Дрянь машина, этот «Москвич», однако бегает, не заглох по пути, и за то спасибо.

В доме было тихо, значит, «гости» уже побывали тут, сделали свое черное дело и отвалили. Ну что ж, он извинится за то, что Людка не приехала и вечер не получился, хотят — пусть остаются на ночь, даже и в одной постели, он не возражает. А нет — пусть уезжают. Дело сделано.

На веранде стоял запах явно подгоревшего мяса. Ну да, некому было следить за шашлыками. Чуток подгорели, но еще ничего, угли были уже слабыми. Однако на мангале шашлыков не было. Сожрали бандиты Орехова? Может быть, но тогда они просто дебилы! Дело надо делать, а не шашлыки жрать! А сделали — отвалить быстро и без шума. Он вошел в гостиную и остановился не веря глазам своим. У камина лежали два мужика в кожаных куртках, руки, и ноги, и морды их были замотаны скотчем, а в креслах сидели Игошев, Ира и… жена Игошева, Ленка, ели шашлыки и запивали их виски!

— Привет… — растерянно сказал Лене Романчук.

Ира решительно встала с кресла, на нее было страшно смотреть, половина лица — сплошной синяк, приблизилась к нему и со всей силы влепила пощечину.

— Сука! — сказала она. — Был бы жив Илья Ильич — ты бы стал покойником, козел! — И со второй руки влепила.

— Ир, послушай… — забормотал Романчук.

— Это ты послушай, гаденыш, — сказал Игошев, направляя на него ствол пистолета. — Сейчас мы свяжем тебя, а одного из них развяжем и уедем. Прикинь, что они с тобой сделают! Говнюк!

— Ребята… Я хотел как лучше… Ира!

— А выйдет как всегда, — холодно сказала девушка.

— Погоди… Это все было сделано… это Волчонок так задумал, понимаешь? Для нашего блага, для общего…

— Да пош-шел ты, козел! Ты специально все это подстроил? Ну вот и жри говно, придурок! — с ненавистью сказала Ира.