Слабая женщина

То сам Романчук звонил, а теперь жена его... Не нужно им таких друзей, Андрей прав.

Лена положила трубку на стол и пошла в комнату.

— Босс и зав, у меня есть для вас сообщение, — сказала она, с улыбкой глядя на мужа и дочь.

— Ты кто такая? — строго спросила Настя, так вошла в роль, что не собиралась из нее выходить даже с появлением матери.

— Я... собственный корреспондент, — сказала Лена. — У меня есть новости для вашей газеты.

— Тогда — говори! — разрешила девочка.

— Романчук опять приглашает нас в гости, хоть сегодня дома, хоть завтра на даче.

— Да пошел он, — сказал Игошев.

— У его жены на телевидении снимается умопомрачительное шоу, в сентябре пойдет в эфир. Кстати, звонила Лана, сказала, что сообщит о дате эфира.

— Посмотри, если хочешь, — сказал Игошев.

— Да пошла она! — в тон ему сказала Лена. И улыбнулась.

— Да пошли они! — сказала Настя и строго посмотрела на отца. — Зав, я не хочу видеть в своей газете такие новости. А этого корреспондента ты должен уволить, понял?

— Да, уважаемый босс, я увольняю его на кухню, пусть приготовит нам классный ужин, — сказал Игошев.

Лена с улыбкой ушла на кухню, но едва подошла к плите, на которой жарился мясной фарш с луком, в дверь позвонили. Подумала — наверное, родители. Но если к телефону подходила в основном она, то дверь открывал всегда Андрей. Вот пусть и делает это.

Игошев подошел к входной двери, негромко спросил:

— Кто это?

В наши дни в Москве открывать дверь без такого вопроса станет разве что дурак или обитатель элитной квартиры в охраняемой резервации.

— Ира.

— Какая Ира? — недоуменно спросил Игошев.

— Ну та, которую били вместе с тобой на даче Романчука. Забыл, что ли? Открывай, Андрей, я к тебе в гости пришла.

Лена услышала голос мужа, мигом поняла, что это за Ира к ним пожаловала, выскочила в прихожую, чтобы приказать мужу ни в коем случае не открывать дверь, но опоздала. Игошев уже открыл ее. Однако вместо хрупкой шатенки в прихожую вошел огромный парень в черном костюме, прямо-таки настоящий шкаф, отодвинул Андрея в сторону и прошел в комнату. У Лены сердце замерло — там ведь была Настя. Но «шкаф» скоро вернулся, заглянул в детскую, на кухню, в туалет и ванную, еще раз извинившись, сказал:

— Все чисто, босс.

В прихожую вошла Ира в ослепительно белом брючном костюме, обняла Игошева, поцеловала его в щеку, подошла к Лене, тоже обняла ее, чмокнула в щеку.

— Привет, ребята, я к вам в гости заявилась. Вы чего такие смурные, а?

Лена неуверенно пожала плечами. Ведь не скажешь такой даме, что ее сюда никто не звал. В открытую дверь было видно, что на лестничной площадке маячат еще несколько «шкафов».

— Ты бы хоть позвонила, Ира, — сказал наконец Игошев.

— А зачем? Мне нужно было завалиться к вам вот так. Лева! Неси! — приказала она и, взяв Лену под руку, повела на кухню, негромко говоря ей: — Ленка, у тебя классный муж, между нами ничего не было, даже не целовались, клянусь, но он... просто классный мужик, понимаешь? Столько говнюков повсюду, что встретить нормального мужика — просто удовольствие.

Лена согласно кивнула, не зная, что сказать. Игошев подождал, когда в дверь войдет еще один «шкаф» с раздутым пластиковым пакетом в руке, и, махнув Насте, чтобы сидела в комнате, пошел на кухню.

— Все, Лева, всем ждать меня на лестничной площадке! — жестко приказала Ира, когда амбал поставил пакет на стол.

Нет, это наверняка совсем другая девушка, не сравнить с той, что была на даче Романчука. Игошев смотрел на нее с удивлением и пытался понять, что привело ее сюда. Он ведь не давал ей ни малейшего повода и адреса не давал... На кухню, едва амбал удалился, вошла Настя.

— Привет, малышка, — сказала Ира, наклоняясь и целуя девочку. — Я — Ира, а ты?

— Настя.

— Кем хочешь быть, Настюша?

— Боссом в газете, — насупившись, сказала Настя. Не очень-то ей нравилось, что на кухне хозяйничает чужая тетка.

— Будешь, нет проблем. Давай к столу. Я помнила о тебе.

Ира принялась извлекать из пакета продукты, все из дорогого магазина, с бирками, где цена указывалась в долларах. Там были бутылка французского коньяка, много рыбных и мясных деликатесов и много сладостей в прозрачных пластиковых упаковках.

— У тебя все нормально, Ира? — спросил Игошев.

— Более чем. Наливай. Лен, да не смотри ты на меня чертом, ну пожалуйста! Я не хочу отбивать твоего мужа, вернее, хочу, но не буду.

— А и не получится, — сказал Игошев.

— В том-то и дело, ребята. Вы — замечательная семья. Андрей ведь приехал, чтобы пообщаться с... — Ира посмотрела на Настю и решила не уточнять, с кем именно. — Ты посмотри на меня, хоть и не... сама понимаешь, но вполне ничего. А он скис — и все о тебе да о тебе. Да о дочке Насте вот этой замечательной. А потом, когда эти козлы явились, он защищал меня, хотя мог бы и ненавидеть, молчать... Такое не забывается. Лен, да успокойся ты!

Но Лена не хотела успокаиваться. Все у них было замечательно и без этих деликатесов, и без этой фифы. А что дальше будет? Зачем она вообще приперлась?

— Мам, а можно, я попробую «Рафаэлло»? Я в рекламе видела, — спросила Настя.

— Да, конечно, девочка, пробуй все, что захочешь.