Слабая женщина, склонная к мелонхолии

– При чем тут глаза? – удивился Тугарин. – У меня с глазами все в порядке. Наверное. Я вас ждать буду не по поводу глаз, а… В общем, это не телефонный разговор.

– Хорошо, я попробую освободиться побыстрее, – сказала Ася и тяжело вздохнула. – Надеюсь, у вас имеются очень веские причины отрывать меня от дела. До встречи. Конец связи.

Никаких особых дел у нее сегодня не было. Так, всякая мелкая ерунда по хозяйству. Но Тугарину это знать не обязательно. Ему обязательно знать, что Асю Палну по пустякам беспокоить не следует. А то Ася Пална, чего доброго, и расстроиться может. А чем это кончится – об этом даже Светлана Алексеевна думать боится. Надо этих трепачей время от времени щелкать по носу, чтобы не думали, будто в сказку попали. А то начнут звонить по пустякам каждые полчаса. Телефон заряжать замучаешься.

Ася вздохнула и пошла заряжать телефон. Похоже, это было главным делом в ее сегодняшнем чрезвычайно плотном графике. Еще – помочь тете Фаине с обедом, догладить наконец выстиранное еще позавчера белье, достроить наконец вместе с Васильком начатый еще три дня назад дом из пластмассовых запчастей, дорисовать наконец вместе с Наташкой начатую еще неделю назад картину, задуманную как букет цветов посреди пустого стола, но по ходу дела превратившуюся в перегруженный донельзя натюрморт – стол, плотно заставленный блюдами со всякими продуктами питания, так что для цветов там места не осталось. Наташка уже забыла тот страшный голодный месяц в пустом доме, но к любым продуктам питания до сих пор относилась с трепетной нежностью. И еще была у нее привычка: как изъявление радости, благодарности, общего благорасположения или в качестве утешения украдкой совать в руку человеку что-нибудь вкусненькое. Для таких случаев у Наташки в карманах всегда были несколько конфет, пара сухариков с орехами или капустная кочерыжка. Отучить ее от этой привычки было невозможно. Впрочем, никто особо и не старался. Просто взяли с нее слово, что жареные пирожки, копченую курицу или, например, соленые огурцы она в карманах носить не будет. Наташка слово дала и завела себе специальную коробку для той еды, которую нельзя носить в карманах. Коробка стояла в холодильнике немножко в сторонке от всего остального, и на нее никто не посягал, Наташка раздавала из нее пирожки и соленые огурцы тем, кому сама считала нужным. Вообще-то всем. Она была благорасположена ко всем без исключения. Опять же – утешать многих время от времени приходилось. Особенно Митьку, который очень страдал, не имея права гонять на мотоцикле, и Соню, которая страдала непонятно почему, но очень сильно – так, что иногда даже плакала, спрятавшись где-нибудь в укромном углу большого дома, а если в доме было столько народу, что не очень-то спрячешься, то Соня пряталась в саду. Даже зимой. Разве можно? Наташка бдительно следила за Соней и к ее возвращению из школы держала наготове самую большую конфету или самый твердый кусок копченой колбасы. На всякий случай. Сегодня Соня возвращалась из школы веселая – она знала, что Ася должна быть дома, так что причин для тоски не было. Поэтому Наташка сунула конфету Соне в руку как выражение симпатии, или в качестве поощрительного приза за хорошее настроение, или просто так. Просто потому, что конфета была уже наготове. Соня засмеялась, чмокнула Наташку в нос и тут же принялась резать конфету на шесть частей, потому что Митька тоже уже скоро должен был прийти…

Наблюдать все это и участвовать во всем этом Асе чрезвычайно нравилось. Душа грелась. Иногда она вспоминала, как жила раньше, и пыталась представить, как жила бы сейчас, если бы в мире не было тети Фаины и ее дома, и этого постоянного детского хоровода в ее доме… Ничего толкового не представлялось. Вот если бы бабушка была жива – тогда, наверное, представилось бы. Жаль, что бабушка не была знакома с тетей Фаиной. Была бы знакома – пожила бы подольше.

– Ты чего-то опять куксишься, – заметила тетя Фаина, перебирая на подоконнике свои травы и мельком поглядывая на Асю, которая накрывала стол к обеду. – Новое что-то стряслось или старое вспомнила?

– Старое, – призналась Ася. – Жаль, что бабушка вас не знала. Вы бы с ней подружились, наверное.

– Наверное, – с удовольствием подтвердила тетя Фаина, демонстративно не принимая ее печали. – Судя по тому, что ты о ней рассказывала, бабка у тебя классная была. Жаль, что незнакомы были, да… Но ты учти: о старом будешь жалеть – нового не заметишь. Думай о том, что мы с тобой все-таки познакомились, и радуйся этому обстоятельству изо всех своих слабых сил. Веселись и ликуй. Или ты считаешь, что для веселья нет достаточно серьезных оснований?