Слабакам не место рядом (СИ)

— Чего ты доебался? Ночь еще длинная, найдешь себе новую жертву. В нужной кондиции.

Альфа зарычал, еле сдерживая цвет глаз. Нет, он, конечно, тоже не божий одуванчик, но не сам же омегу спаивал. Парень напротив бесил его просто чудовищно, каким-то чудом концентрируя весь негатив. Дин вмиг преодолел расстояние и заглянул в глаза сверху вниз. Красивые? Бездонные? Сейчас их хотелось выцарапать. Переломать и выкинуть. Сделать больно хотя бы на словах.

— А меня пока будут грязью поливать? — он всё-таки не удержался и сграбастал омегу за воротник кофты, — Думаешь, приятно, когда каждая тварь может подойти, обхаять тебя, а потом безнаказанно уйти?

— А что, тебе на прощание еще минетик сделать? — зло прошипел парень, хватая Дина за руку и резко нажимая куда-то на нерв. Альфа дернулся, скорее от неожиданности, чем от боли, разжал руку, и тут же был схвачен обеспокоенным другом. Взгляд у Плата был дикий, непонимающий, ему, наблюдавшим Дина всяким, было странно видеть столько агрессии, особенно по отношению к незнакомым омегам.

— Еще раз меня тронешь… — угрожающе начал источник раздражения, но был перебит трепетавшим от гнева Дином:

— И что ты мне сделаешь? А, мелочь? — может быть, человек еще подумал бы, мало ли какими навыками и связями мог обладать омега напротив, но зверь не боялся ничего.

— Лишу чего-нибудь дорогого, — припечатал неизвестный. Повернулся и ушел, гордо вскинув голову, и игнорируя попытку снова схватить его за капюшон.

Потеряв парня из виду, Дин скинул удерживающие его руки альфы. Озлобленность выключилась словно по щелчку тумблера. Откуда что берется? Нелогично и неправильно. Волк внутри ворочался, не находя себе места.

— Дин, ты в порядке? — осторожно спросил Платон. После увиденного он пребывал в шоке; чтобы Дин, чтобы этот образец вежливости орал на омегу? Первый признак Апокалипсиса…

— Да чёт сам от себя не ожидал…

Остаток вечера прошел в каком-то раздрае: парни из московской стаи были дружные, но сейчас их общество только тяготило, Дин варился в собственном стыде, раз за разом возвращаясь к краткому диалогу. Хотелось на улицу, на воздух, проветрить голову и попытаться выкинуть из неё позорные воспоминания: надо же, поднял руку на омегу!

Хлопнув Громова по спине в знак прощания, и услышав, что тот угощает, Дин пешком побрел домой. Свежий воздух бодрил, и комок неприязни к самому себе медленно таял в груди, выдуваемый еще холодным апрельским ветром. Но альфа шел, то и дело заглядывая в глаза другим людям, пытаясь найти хотя бы толику схожести с темными глазами неизвестного омеги. Это не давало покоя и казалось жизненно важным.

— Парень, мелочи не будет? — прокаркал хриплый голос откуда-то снизу.

Дин никогда скупым не был, а мелочь ему в поселении еще долго не понадобится. Привычным движением засунул руку во внутренний карман, пытаясь вытащить бумажник, но нащупывая пустоту. “Лишу чего-нибудь дорогого”.

— Вот же ж су-у-ука… — протянул Антипов.

Ночь прошла беспокойно. Дин методично перетормошил все карманы, проверил, чтобы его банковскими карточками никто не пользовался, отзвонился Тохе. Тот трубку взял только с третьего раза, и по голосу было ясно, что вечер у него закончился куда как лучше, нежели у друга. Посоветовал забить, искать пропавший бумажник в Москве, это даже не иголку в стогу сена; легче с утра закрыть все карты и начинать делать новые документы. Но Дин забить не мог. Он хватался за единственную ниточку, связывающую его со странным омегой. Хотелось найти, извиниться, поговорить. Поэтому к полудню он уже бодро входил в здание только что открывшего двери клуба — должны же быть у них какие-то камеры слежения, может, охрана чего помнит.

Жизнь внутри велась вяленькая. Какие-то уставшие работники перетаскивали столы и диваны, альфа на стремянке вешал новый аляповатый баннер вечерней тусовки. Время от времени он матерился сквозь зубы и оглядывался на парня внизу в мятой фирменной футболке клуба.

— Да, Игореша, так ровно. И нечего на меня огрызаться, не я это придумал! — пропел знакомый голос. У Дина забилось сердце сильнее, пока он подходил к омеге, а волк вообще готов был рвануть с внутреннего поводка к нему навстречу. При свете он выглядел еще более хрупким и безобидным, даже неровный хвост на затылке казался каким-то миленьким.

— Андрюш, а налей мне колы, а? — обратился он к бару, не замечая приблизившегося Дина. — И спасибо, что позвонил вчера — Коля был просто в лоскуты, еле до дома его дотащил.

— Бумажник мой тоже еле дотащил? — склоняясь к нежному ушку промурлыкал Дин. Парень в ответ шарахнулся, зло блеснул глазами и скривил тонкие губы. Они столкнулись взглядами, и снова, как по команде, альфа стал закипать. Что же за человек-то такой? Сам нагрубил, сам спиздил, а теперь еще и злится. Мелюзга. Сколько ему? Шестнадцать? Семнадцать? Дин легонько потянул носом, но у омеги напротив не было запаха. Ни сильного, ни слабого, никакого, просто не было, не улавливался даже вблизи, как будто он с головы до ног был облит подавителем. Ущербный какой-то. Может, потому и злой все время?