Слабо не влюбиться? (СИ)

Солнцева не отвечает. Ее тонкие ступни утопают в песке, а стройный силуэт в лунном свете напоминает фарфоровую фигурку. Через пару секунд таинственной тишины до меня наконец доходит, куда именно идет Вася — к полуразвалившейся водонапорной башне.

— Солнцева, что ты задумала? — с опаской интересуюсь я.

Идея подруги, если я, конечно, правильно ее разгадал, мне совсем не нравится. В основном потому, что башня явно доисторическая. Да и винтовая лестница, оплетающая каменные стены, выглядит какой-то уж совсем хлипкой.

Веселье весельем, но о безопасности лучше не забывать. Тем более мы оба пьяны.

— Знаешь, Тём, иногда мне кажется, что смысл жизни в преодолении, — произносит девушка каким-то потусторонним голосом, хватаясь за ветхие перила. — Себя, своих страхов, своих глупых привязанностей…

— Вась, слезай, а! — перехожу на бег. — Эта башня того и гляди развалится!

— Ну и что? — говорит она, не оборачиваясь. — Или ты боишься, что со мной что-то случится?

Вася взбирается все выше и выше, а мои внутренности от страха и волнения скручиваются узлом. Ступеньки под ее ногами угрожающе поскрипывают, а сама лестница ходит ходуном. Я вообще не понимаю, как она до сих пор не рассыпалась!

— Да, черт возьми! Боюсь! — зло выплевываю я. — Вась, что за фигня с тобой творится?! Слезай живо!

Меня колотит изнутри, будто набитую песком боксерскую грушу. Крупная дрожь леденящими волнами прокатывается по телу, а во рту, несмотря на выпитое шампанское, вдруг делается пугающе сухо.

Меня разрывает от сомнений. С одной стороны, я хочу залезть на эту долбаную башню и снять чокнувшуюся Солнцеву с опасной высоты, но с другой — понимаю, что уж моей-то туши шаткая лестница точно не выдержит. Поэтому единственное, что мне остается, — это, задрав голову к верху, взывать к Васиному благоразумию. Ну и давиться собственным бессилием, конечно же.

— Хочешь, открою еще один секрет? — с трудом удерживая равновесие, она лезет ввысь. — Когда пять лет назад ты уехал из города, я хотела умереть. Хотела, чтобы со мной произошло что-нибудь ужасное, веришь? Представляла, как ты будешь оплакивать меня, винить себя и кусать локти, потому что прошлого не вернуть… Я правда хотела, чтобы ты мучился. Хотя бы вполовину так же сильно, как я…

Ее слова звучат ужасно и по-настоящему леденят кровь. Это правда или какая-то нелепая шутка? Лучше бы было второе, хотя настолько черного юмора я совершенно не понимаю…

— Вась, пожалуйста, спустись на землю, и мы поговорим, — умоляю я. — Ты же видишь, лестница просто никчемная! Ты упадешь!

— А ты меня не поймаешь? — Солнцева смеется.

Твою ж мать… Давно она стала такой отбитой? Или всегда была, а по молодости я просто не замечал?

— Я… Я не знаю, Вась… Это очень опасно!

— Ты же всегда презирал опасность, Соколов! — она опускает голову, и наши взгляды встречаются. — Что с тобой стало?

— Я просто повзрослел, дура! — от напряжения я готов рвать на себе волосы. — Если ты не спустишься, я полезу к тебе! И тогда мы точно расшибемся! Вдвоем! Ты этого хочешь?!

Вася замирает и задумчиво уставляется вдаль. Ее светлые волосы развеваются на ветру, придавая сходство с прекрасной вилой из славянских мифов.

— Ладно, прости, — выдыхает Солнцева, словно вмиг отрезвев. — Я просто хотела, чтобы ты немного за меня попереживал…

Немного, блин? Немного?! Да я тут чуть не поседел, пока эта горная коза по древним башням лазила!

Мне хочется наорать на Василису, обвинить ее в безрассудности и склонности к манипуляциям, но я сдерживаюсь. Сейчас не время. Надо дождаться пока ее ноги коснутся твердой земли, и уж тогда…

— Вась, аккуратней! — в ужасе выкрикиваю я, когда одна из особо ветхих ступенек обрушивается прямо под ее босой ступней.

Вцепившись в поручни, Солнцева застывает. Видно, что и сама труханула. Глаза на пол-лица, губы плотно сжаты. Впредь будет знать, как выводить людей на эмоции!

Клянусь, если она вернется оттуда целой и невредимой, я сам ее придушу!

Медленно, напряженно глядя себе под ноги, Вася спускается. На последних ступеньках мои нервы не выдерживают, и, подлетев к сумасшедшей девчонке, я хватаю ее на руки.

— Совсем сдурела? — выпаливаю с яростью, утаскивая ее подальше от злосчастной башни.

— Испугался? — спрашивает тихо, а на губах проступает слабая улыбка.

Ставлю ее на ноги, но по-прежнему крепко удерживаю за плечи. Словно боюсь, что Солнцева вырвется и опять полезет наверх.

— Да, — отвечаю мрачно, ища в ее лице признаки недавнего безумства.

Но сейчас Вася кажется как никогда спокойной. Шальной блеск глаз сменился теплым мерцанием, а во взгляде читается столь характерная для нее осознанность.

— Ну что, теперь пошли купаться? — она уже оправилась от пережитых впечатлений и вновь выглядит беззаботной.

Я понимаю, что надо забыть о дурацком инциденте и продолжить веселый вечер, но почему-то пальцы, сжимающие Васькины плечи, не разгибаются. Я физически не могу ее отпустить.