Слабость Шамана

– А вообще, смотри, что у меня есть, – он полез в карман, шурша находящимся в нем содержимым. Достав пакетик, он помахал им перед носом у парня.

– Че это?

– Гашиш! Из Амстердама, стащил прям из-под носа у Нолана из новой партии, он у Кима отжал.

Послышалось сопение, затем тот, которого звали Рой, закашлявшись, выдавил:

– Ну и забористая штука, не то, что Зак притаскивал на прошлой неделе.

– Да, от этой крошки мозги в кисель, – поддакнул Санчос.

Вот именно тогда я понял, что это мой шанс. Эти два идиота через каких-то пару минут будут обдолбаны в хлам, и тогда уже мне надо будет действовать. Осталось лишь придумать, как пройти через территорию, охраняемую наемниками снаружи…

Глава 7

 Как я и думал, через десять минут смех и хриплый кашель наполнил помещение, в котором сидели люди Нолана Данна. Я взял со стола кухонный нож. Увидев, как округлилось глаза Эйлин, сказал ей, чтобы она оставалась и не выглядывала, что бы она ни услышала. Затем направился прямиком к расслабленным и ничего не подозревающим охранником.

Те даже сразу не заметили меня, продолжая смеяться и раскладывать карты, затягиваясь по очереди косяком. Я замер, прикидывая свои возможности против этих двух, сразу отметив, что оружие лежит поодаль от них на столе.

Один из них, старший, оторвав на секунду глаза от карт, прошёлся по мне быстрым взглядом и опять уткнулся в карты. Затем тут же вскинул голову, снова уперевшись в мое лицо, и, раскрыв рот, выпучил глаза.

– А че здесь делает пацан? – наконец, вырвалось у него удивлено.

Рой же, сидя с прикрытыми глаза, еле проговорил:

– Какой пацан, Санчос?

Мужчина несколько раз моргнул и тут же схватился рукой за нож, торчащий из его груди, который ровно секунду назад я метнул в него с поразительной точностью. Удивлено, переводя взгляд с меня на рукоятку погружённого в его плоть лезвия, попытался обхватить ее рукой, которая уже совсем не слушалась мужчину, он захрипел и замолчал, тонкая струйка крови потекла из уголка его губ.

Молодой парень соскочил со своего места опрокинув стул:

– Черт, Санчос, он тебя убил! – закричал он и начал лихорадочно оглядываться по сторонам в поисках пистолета.

Я бросился на него, старясь не потерять ни секунды драгоценного времени. Уже сжимая руками его горло, с каким-то диким восторгом я понял, что победа за мной. Даже наблюдая за тем, как в его глазах гаснет жизнь, я не почувствовал никакого сожаления.

Натянув на себя камуфляжную форму, снятую с более молодого охранника, я наклонился и поднял кепку, затем надвинул ее пониже на глаза. Так мое лицо не будет заметно, удовлетворенно подумал про себя.

Повернувшись, наткнулся взглядом на хрупкую фигурку Эйлин: она стояла на самом входе в помещение, крепко сжимая в руках все тот же свой небольшой рюкзачок. По ее спокойному, даже я бы сказал, отрешенному лицу, я понял, что этому ребёнку не впервые видеть зрелища, которые совсем не предусмотрены для детских глаз. Она прошла мимо двух трупов так, как будто это сидят не только что убитые люди, а всего лишь тряпичные куклы.

– Эйлин, не смотри! – сказал я девочке, засовывая в куртку один пистолет, а другой сжимая в руке.

– Я не боюсь, – спокойно ответила Эйлин. – Мама говорит, не стоит бояться мёртвых, нужно бояться живых.

Я в который раз подумал о том, что не в той среде находится ребёнок. Она должна жить в семье, наполненной любовью, радостью и беззаботностью, а не расти среди бывших зеков, наркотиков и насилия.

– Что теперь? «Что мы будем делать дальше?» —спросила она.

Ее это бесхитростное «мы» заставило меня встряхнуться, почувствовать себя главным и сильным. Я сейчас несу ответственность не только за себя, но и за этого ребёнка, который вытащил меня из плена.

– Во дворе охрана, – как будто издалека услышал я голос.

Подойдя к окну, выглянул, отодвинув плотную штору. Два охранника как раз открыли ворота, и большая грузовая машина заезжала во двор, третий же, мужчина с автоматом, махал водителю рукой, показывая ему, что машина проходит. Я повернулся к Эйлин:

– Мы не можем здесь долго оставаться, кто-нибудь войдёт и увидит их, – кивнул я в сторону убитых мной людей.

Тут же повернулся на громкий вскрик: на пороге стояла женщина на вид лет двадцати шести. Высокая, стройная, с красивыми длинными светлыми волосами и печальными голубыми глазами, она очень напоминала Эйлин, и при этом была совершенно другой. Она испуганно замерла, прижимая руку к груди, где, несомненно, быстро билось сердце. Она переводила взгляд с меня на Эйлин, которая стояла так близко ко мне.

– Не бойтесь, – наконец я решил подать голос. – Я не желаю никому зла.

Женщина при этом резко бросила взгляд на два трупа, распростертых на стульях.

– Вам и вашей дочке ничего не грозит! – поднял я руки вверх, как бы успокаивая ее. При этом чертыхнулся, вспомнив, что в одной руке держу оружие.

Тут уже Эйлин вышла вперёд и сказала быстро и сбивчиво:

– Мамочка, это Андре, его держали в подвале, и я…

Женщина ещё раз охнула и прижала руку ко рту, сильно зажав его, выдавая своё сильное волнение этим красноречивым жестом.

– Эйлин…что же ты наделала, дочка…