Слабость Шамана

Вставая на ноги и отряхивая колени, он сказал:

— Завтра встаём и ты начнёшь обучаться делать глиняные кувшины.

Поджимая губы, я выпрямился и пошёл за стариком, который приоткрыл дверь в дом.

— Оцеола, я думал ты сделаешь из меня война!

Старик не поворачиваясь ответил:

— Ты хочешь стать одним из семинолов ?

— Да ! – тут же ответил я.

— Тогда не задавай мне ненужных вопросов.

— А причём тут бабская работа ?!

Старик повернулся и смерил меня строгим взглядом.

— Тебе прийдется научиться ещё мнооогому!

10.2

Уже утром я пожалел о том, что считал это недостойной работой.

Это оказалось адски тяжело!

Глина совсем не хотела слушаться моих рук и спустя  три дня, я  все так же бился с ней, оставаясь ни с чем.

Наконец, не выдержав, я со всей силы ударил по массе кулаком.

— Дерьмо !

Индеец лишь на секунду поднял свою голову и хмыкнул, продолжая толочь в ступке какие -то травы.

— Не думал, что ты на столько быстро сдашься …гринго.

Скрипя зубами, я снова собрал всю массу в единое целое и положил на гончарный круг.

Спустя еще три часа, когда я наконец смог более- менее сделать криво- косо, нечто напоминающее горшок, неожиданно Оцеола чихнул, от чего вздрогнув я развалил всю свою  многострадальную работу.

— Проклятье ! – громко крикнул я и соскочил, бросив на землю горшок,  несколько раз пнул по нему.

Старик же невозмутимо подошёл ко мне и глянув на массу под своими ногами, сказал задумчивым голом:

— Очень даже неплохо для начала…

Я посмотрел на него с недоумением.

— Издеааешься ?  Это даже горшком не назвать!

— Можно подумать, я тебя обучаю горшки лепить – ворчливо ответил старик, возвращаясь к своей работе.

— А что я по твоему делаю весь чертов день ?!

Покачивая головой, старик начал напевать себе что- то  под нос .

— Эндрю! Вернись, мне так больно … я больше так не могу.

Вглядываюсь в темноту, я спросил:

-Кто здесь ?!

Из темноты показалось женская фигура, она заламывала от отчаянья руки.

Когда ее стало лучше видно, я узнал в этой женщине свою мать , из ее глаз цвета изумруда, солеными дорожками текли слёзы.

— Сынок, вернись, я больше так не могу …

Резко приподнявшись в постели, я свесил ноги, зажмуривая крепко глаза, пытаясь яростными морганиями прогнать слёзы.

Поворачивая голову, посмотрел на старика, он безмятежно спал в другом углу дома.

Дом …

Неожиданная тоска сильная и беспощадная буквально ужалила в самое сердце.

Как же я скучаю по дому, родителям, по своей сестренке Тее.

Как там сейчас родители ?!Мама …

Как все она это переживает, может  они даже думают, что меня больше нет, что я погиб и мы никогда больше не увидимся.

Впервые за все время я жалел не себя, ведь я знаю что жив, да мне было больно, плохо … но я жив , а ведь родители совсем ничего не знают. 

Знают, что я у врага.

Как долго мне ещё скитаться, а как приодалеть столь огромное расстояние?! По словам Оцеолы, я нахожусь в Северной Америке во Флориде.

А это черт возьми означает, что от дома меня разделяет целый Атлантический океан …

Сжимая кулаки, я с  упрямством и злостью думал о том, что не сдамся , я буду слушаться во всем Оцеолу, какую бы ерунду он не заставил меня делать.

Я вытерплю все, стану самым внимательным и терпеливым учеником.

А когда время прийдет, Нолан Дан сильно пожалеет о том, что когда то причинил боль мне и моей семье.

Эти мысли как по волшебству принесли моей душе некое подобие покоя и облегчения.

Больше в эту ночь  мне не снились кошмары. 

10.3

Сидя на импровизированном стуле, сделанным из пенька, я плавными движениями лепил из глины, проворно направляя ловко движения своих рук.

На моих глазах темная коричневая масса приобретала очертания горшка.

Заканчивая, я довольно посмотрел на работу своих рук. Вставая, отставил горшок на более солнечную сторону, где уже сушилось более десятка различных изделий, сделанных ранее мной.

Тут же и сидел Оцеола, увлечённо рисуя самодельной кистью замысловатые народные узоры на готовых сосудах.

Старик сделал ещё пару мазков и обратился ко мне:

— Андре, отнеси-ка горшки лучше в дом, скоро начнётся дождь.

Вздыхая, я схватил один из горшков.

— Когда сезон дождей закончится ? – поглядывая вверх на облака, спросил я индейца.

— Где- то до ноября ещё будет лить.

— Я здесь уже почти четыре месяца! – удивлено проговорил я, затем взволнованно добавил – и это не считая трёх месяцев в плену.

Старик промолчал лишь изучающе подглядывая в мою строну.

Закончив с последним из предметов быта, я критичным взглядом оглядел их на полке в доме.

Каждая из последующих моих работ выглядела все лучше.

Отворилась дверь и зашёл старик, с волос его стекали капли дождя.

— Ливанул! – зачем то он сказал, как- будто оправдываясь.

Затем сел возле котелка с водой и начал разжигать костёр.

Хотя я и злился на сезон дождей, но все же мне нравилось коротать дни и вечера за чаем с Оцеолой.

Он мне рассказал историю своего народа как он гордо говорил «Свободный народ» тот, что не признал власти США и не подписал ни один договор с властями.