Слабость Виктории Бергман (сборник)

Здесь отпечатки были везде, и Иво Андрич понял, что дело близится к завершению.

Квартал Крунуберг

Вернувшись в управление, Жанетт и Хуртиг избегали обсуждать жуткие находки, сделанные в подвале у Дюрера, но объединились в молчаливом понимании того, что расследования весны и лета, вероятно, подходят к концу.

Осталось только найти Ульрику, подумала Жанетт.

– Где это может быть, по-твоему? – задумчиво спросил Хуртиг, рассматривая фотографию, которую они нашли в подвале гаража.

– Где угодно.

От полицейских Норботтена они только что узнали, что старый дом Лундстрёмов в Польсиркельне развалился; та же участь постигла домик Дюрера в Вуол лериме.

– Похоже на Норрланд, – продолжил Хуртиг, – но я видел подобные дома и в Смоланде. Ну обычная же лесная сторожка, каких в Швеции тысячи. – Он отложил фотографию и подвинул стол, провезя его ножкой по полу.

– Дай-ка, – попросила Жанетт, и Хуртиг протянул ей фотографию.

Вигго Дюрер сидел на веранде деревянного дома и смотрел прямо в камеру. Он улыбался.

Справа – окошко с задернутыми занавесками, на дальнем плане – опушка леса. Жанетт подумала, что снимок похож на любой другой отпускной снимок. Но в нем было что-то знакомое.

Она затянулась, выдохнула дым в щель открытой фрамуги и нервно пощелкала ногтем по сигарете, хотя пепла еще не было. – По-моему, я это видела на какой-то из пленок Лундстрёма, – продолжила она, вспоминая фильмы, которые ей пришлось посмотреть в вызывающей клаустрофобию комнатушке в Государственном управлении.

Их прервали: открылась дверь, и вошел Шварц с Олундом на прицепе. Оба были насквозь мокрыми, и с “ежика” Шварца капала вода, образовавшая лужицу на полу.

– Черт, ну и дождь, – сказал Олунд, бросая мокрый плащ на свободный стул и присаживаясь на корточки.

Шварц остался стоять у стены, оглядывая кабинет.

– Ну, с чем пришли? – спросила Жанетт.

Олунд сообщил, что в наследство, оставшееся после Ханны Эстлунд, входит дарственная, из которой следует, что Ханна получила дом в поселке Онге, к югу от Арьеплуга в Лапландии.

– Но это еще не все, – продолжил Олунд. – Ханна Эстлунд, согласно дарственной, в свою очередь, оставила дом фонду Sihtunum i Diaspora для использования по усмотрению фонда – так, кажется, там написано.

– Почему мы этого не видели, когда просматривали данные о ресурсах фонда? – спросил Хуртиг.

– Вероятно, потому, что право собственности на дом еще не было оформлено. По информации из геодезического бюро, дом все еще записан на Ханну Эстлунд, но на самом деле, вероятно, используется фондом и его членами. Эстлунд каждый год пунктуально платила налог за дом, а потом Sihtunum i Diaspora возвращал ей эти деньги.

– А кто подарил дом Ханне? – Жанетт сделала стойку, чувствуя, что разгадка близко.

– А… его звали Андерс Викстрём, но он умер сколько-то лет назад, – сказал Шварц.

Жанетт обошла стол и присела на подоконник.

– Тот самый Викстрём, который принимал участие в изнасиловании Ульрики. – И она зажгла сигарету.

“Что не так со всеми этими мужиками?” – думала она, понимая, что никогда не получит ответа на свой вопрос.

– Какое отношение Андерс Викстрём имеет к Карлу Лундстрёму? – спросил Шварц.

Хуртиг объяснил какое:

– Лундстрём рассказывал, что они сняли одну из своих пленок в доме Викстрёма в Онге, и мы исходили из того, что это Онге возле Сундсвалля, потому что Викстрём жил там. Но существует еще один Онге. В Лапландии.

И тут Жанетт поняла, что показалось ей знакомым на снимке. Шторы, подумала она и схватила фотографию, найденную у Дюрера.

– Видите? – спросила она, возбужденно тыча пальцем в фотографию. – Видите окно позади Дюрера?

– Красные шторы в белый цветочек, – сообщил Олунд.

Жанетт схватила телефон и набрала номер прокурора.

– Я звоню фон Квисту, заказываю транспорт в Лапландию. Пиво, про которое мы говорили, выпьем, пока ждем, потому что в Онге мы должны быть сегодня ночью. Дай бог, чтобы мы не опоздали.

Она думала об Ульрике, изо всех сил надеясь, что та еще жива.

Аэропорт Арланда

До вылета оставалось больше двух часов. Мадлен прошла электронную регистрацию и направлялась к пункту досмотра. Она путешествовала налегке, и таможеннику надо было проверить только дамскую сумочку и кобальтово-синий плащ. Стаканчик со льдом ей пришлось оставить, когда она проходила контроль.

Замороженная вода может содержать взрывчатые вещества, думала она, вытряхивая последние кусочки. Доля правды здесь есть. Изотопы в замороженной воде сохраняют свои свойства.

Проходя через металлодетектор, она закрыла глаза. По какой-то причине магнитное поле действовало на нее, и шрам под волосами начинал ныть. Иногда у нее даже разыгрывалась головная боль.

Она взяла с конвейера сумочку и плащ и вышла в зал ожидания. В толпе ей бывало тревожно. Слишком много лиц, слишком много судеб, о которых невозможно не думать, и люди пребывают в таком трагичном неведении о своей уязвимости. Мадлен торопливо прошла прямо к паспортному контролю.