Слабость Виктории Бергман (сборник)

Мягкая земляная стена идет немного под уклон, возможно, достаточно, чтобы выползти наверх. До края всего два-три метра.

Она предпринимает попытку, но боль опрокидывает ее обратно.

Свет лампочки сквозь ткань. Нет, луна.

В лежачем положении она подползает к ткани. Осторожно приподнимает ее сантиметров на двадцать, чтобы выглянуть наружу.

Снаружи моросит дождь, и в свете луны она видит открытое пространство, где лежит и спит один из детей. Вдруг она слышит, как кто-то громко взывает: “Mambaa manyani… Mamani manyimi…” – и поспешно опускает голову обратно.

Жертвы становятся преступниками, думает она.

Взрослые отняли у них детство, и теперь они мстят им. Жертвы сливаются с преступниками. Так, вероятно, и должно быть.

Она выбирается из ямы, находит брошенный на камень плед и заворачивается в него. При помощи локтей она ползет по земле и, только достигнув кустов, где начинаются джунгли, отваживается подняться. Опираясь на ветку дерева, она хромает вниз по склону, но вскоре боль и измождение заставляют ее вновь покинуть тело.

Она смотрит на него со стороны. Видит, как ее ноги двигаются вперед, но не чувствует их.

Ночь близится к концу, она не знает, где находится, едва виднеющаяся за деревьями луна, похоже, бредет куда-то своим путем по черному небу.

Она слышит звук текущей воды и засыпает возле какого-то ручейка.

Сколько проходит дней?

Она не знает.

Когда все останется позади, ей будут вспоминаться только голоса и тени незнакомцев.

Первым раздается звук женских голосов, от которого она просыпается.

Потом возникает голос мужчины, сообщающий, что он из правительственной милиции. Ее везут сквозь тени деревьев – куда, она не знает. Еще голоса. Силуэты снаружи палатки.

Она лежит в постели, и какой-то голос рядом с кроватью говорит, что голову Маркуса обнаружили в коробке на лестнице перед ратушей Фритауна.

Над ней склоняется тень и рассказывает, что волосы на макушке были сбриты и наискосок процарапаны три буквы. ОРФ.

Гостиная

освещалась мерцающим светом телевизионного экрана. Канал “Дискавери” проработал всю ночь, и в половине шестого она проснулась на диване от монотонного голоса ведущего: – “Пла кат” по-тайски означает “плагиат”, но это также название крупной, агрессивной аквариумной бойцовой рыбки[44], которая используется в Таиланде в турнирных боях. Двух самцов помещают в небольшой аквариум, где в силу природного инстинкта, требующего бороться за личное пространство, они сразу нападают друг на друга. Жестокая, кровавая битва заканчивается лишь тогда, когда в живых остается только одна из рыбок.

Она улыбнулась, села, а затем пошла на кухню, чтобы включить кофеварку.

В ожидании, пока сварится кофе, она встала возле кухонного окна и принялась рассматривать улицу внизу.

парк

и пышные кроны деревьев, припаркованные машины и “ожившие” люди. Стокгольм.

Район Сёдермальм. Дома?

Нет, дома – это нечто совсем другое.

Это состояние. Ощущение, которого ей не дано пережить. Никогда.

Потихоньку, шаг за шагом, у нее стала созревать идея.

Допив кофе, она убрала со стола и вернулась в гостиную.

Отодвинула торшер, откинула крючок и открыла дверь за стеллажом.

Мальчик крепко спал.

стол

в гостиной был завален газетами с прошлой недели. Она ожидала найти там, по крайней мере, маленькую заметку о пропавшем ребенке, хотя вообще-то предполагала, что сообщение появится на плакатах с рекламой газет.

Исчезнувший ребенок – чем не важная новость?

Новость, способная минимум на неделю увеличить вечерним газетам продажи отдельных номеров.

Обычно так и бывало.

Однако ей не удалось обнаружить никаких указаний на то, что мальчика разыскивают. По радио, в объявлениях о розыске, о нем не упоминали, и она начала понимать, что он является даже более идеальным вариантом, чем можно было надеяться.

Раз его никто не разыскивает, значит, он будет держаться за нее до тех пор, пока она удовлетворяет его самые элементарные потребности, а уж на это-то она способна.

Она будет покрывать их с лихвой.

Преобразит его желания так, чтобы они совпадали с ее собственными, и два человека превратятся в одного. Она станет мозгом нового существа, а мальчик – его мускулами.

Сейчас, пока он лежит на матрасе в полубессознательном состоянии, он всего лишь эмбрион. Но когда он научится думать, как она, у них будет только одна, общая правда.

Когда она научит его ощущать себя одновременно жертвой и преступником, он все поймет.

Он сделается животным, а она – тем, кто решает, поддаваться животному своим инстинктам или нет. Вместе они образуют идеального человека, в котором свободная воля управляется одним сознанием, а физические инстинкты другим.

Ее инстинкты смогут находить выход через него, и это будет доставлять ему наслаждение.

Никого из них нельзя будет считать ответственным за поступки другого.

тело

окажется состоящим из двух существ: животного и человека.

Жертва и преступник. Преступник и жертва.

Свободная воля в сочетании с физическим инстинктом. Два антипода в одном теле.

комната