Слабость

— Мне трудно понять тебя, пока ты молчишь, — ласково проговорила я. Никита рассматривал мою руку внимательно, так будто я попала в запретную зону, но я не шевелилась. Интуитивно я чувствовала, что этот мужчина нуждается в поддержке.

— Я не обсуждаю этот день ни с кем, — голос Никиты звучал траурно и печально. Я до сих пор не понимала, что происходило. Я решила идти до конца и второй рукой зажала его руку с другой стороны.

— Мне ты можешь довериться, — мой голос звучал ободряюще, я старалась показать, что являюсь надёжным другом, — ты меня много раз поддерживал.

Никита повернулся ко мне лицом. В серых глазах была боль. Мысли о физическом влечении испарились. Там осталась лишь лютая печаль, от которой мне самой становилось больно. Я едва сдержала слёзы, сама пребывая в шатком моральном состоянии, а тут сидел рядом мужчина, раздавленный и убитый.

— Я не думаю, что в этом нуждаюсь, — мягко ответила Никита. По моей щеке предательски покатилась слеза. Глаза Никиты расширились. — Почему ты плачешь?

— Мне жаль тебя, — честно сказала я, быстро смахивая слезу, — я вижу боль, но не понимаю её.

— Удивительно, — пробормотал Никита, отворачиваясь, — чтобы понять, почему я ненавижу свой день рождения, придётся собраться и съездить в одно место.

Его слова прозвучали несколько неожиданно. Я сомневалась, что он вообще что-то расскажет, а тут даже место решил показать. Я отпустила руки и понеслась одеваться без лишних слов. Никита отстранённо наблюдал за мной. Я оделась быстро, чтобы его желание открыться мне не перегорело.

Через двадцать минут мы уже ехали в автомобиле. На улице ярко светило солнце. Мартовский день выдался относительно тёплым, и я наслаждалась лучиками солнца, пробивающимися через окно. Мы заехали в цветочный магазин, и Никита купил огромный букет роз.

Изначально я подумала, что цветы предназначались мне, но я ошиблась. Никита бросил букет на заднее сиденье. Я поняла, что мы собирались кого-то проведывать. До сих пор мне было непонятно, куда мы едем. Я не расспрашивала, чтобы дать Никите тщательно всё обдумать и просто побыть наедине с собой.

К моему изумлению мы приехали на кладбище. Теперь я начинала понимать, зачем букет. Медленно картинка собиралась воедино. Никита не любил свой день рождения, потому что рядом не было мамы. Это было так мило и в то же время странно, ведь он давно вырос. Ему было совсем мало лет, когда она умерла, и он давно должен быть привыкнуть к той мысли, что её больше нет.

Я не ошиблась. Никита взял букет, и мы медленно шли мимо могил. Подул сильный ветер, я съежилась, не ожидая такого прохладного потока воздуха. Было не по себе: холодно снаружи, и внутри.

Когда мы дошли до нужного нам места, Никита положил цветы на могилу. Я не сразу поняла всю ситуацию, но когда внимательно посмотрела на памятник, то меня будто ударило током. Там стояла сегодняшняя дата, только год другой.

— Твоя мама умерла в твой день рождения? — испуганно спросила я, не в силах сдержать порыв изумления.

— Да, — траурным голосом проговорил Никита, — поздно вечером, когда я уже спал. Мне как раз исполнилось шесть в тот день.

— Но что произошло? — неосторожно спросила я, сама пугаясь такого прямого бестактного вопроса.

— Она покончила жизнь самоубийством, — на выдохе ответил Никита, — в этот день мама узнала, что отец ей изменяет. Она уложила меня спать и наглоталась таблеток.

Глава 11

Тот вечер мы провели вместе. После кладбища мы вернулись домой, заказали пиццу и до глубокой ночи смотрели фильмы. Романтики или страсти не было. Я была буквально зажата в драму, которую пережил маленький мальчик. Я не могла себе представить, чтобы нормальная мать могла бросить ребёнка, да ещё и в такую символическую дату.

Никита тоже находился в полутраурном состоянии, и в паре мы составляли грустную компанию. Но что-то зародилось тогда нереально сильное, могущественное. Это непонятное чувство раскрыло для меня другую сторону Никиты. Я начала понимать драму его жизни, причину его паскудного поведения с женщинами.

О какой любви может идти речь, когда его никто не любил? Его бросила в раннем возрасте главная женщина, тем самым нанесла глубочайшие раны на всю оставшуюся жизнь. У меня просыпался материнский инстинкт, от которого я уже не могла скрыться. Я была обязана спасти Никиту, вывести на свет, показать, что не все женщины думают и поступают так, как с ним поступила его мама.

Я сразу поняла, что внезапно открывшиеся чувства к Никите не принесут мне радости и счастливого будущего, но механизм запущен, и я сразу же перестала сопротивляться, осознавая, насколько сильно я прониклось его историей, и как повлияла на меня правда, которую только мне открыл Никита.

Мы спали вместе. Это вышло само собой — просто уснули рядом. Я даже не помню, кто выключил телевизор. Утром помятая и залежавшаяся, я проснулась и увидела рядом Никиту, и мысль, что мы просто спали рядом всю ночь, наполнила меня вдохновением. Между нами было непросто физическое влечение, а формировалась сильная духовная связь, как мне казалось.

Никита тоже проснулся, когда я зашевелилась.