Сладкая боль

Поэтому Амир не увидел и тени неудовольствия на ее лице. Она с нежной страстью поцеловала его в губы и томно прошептала:

— Ты был великолепен.

Тамара стояла перед зеркалом и внимательно рассматривала свою шею.

«Ну вот, я так хотела надеть сегодня открытое платье, а теперь даже не представляю, что делать. — Она провела рукой по большому сине-розовому пятну. — Такая жара, а мне придется набросить шарф. Нет, Амир просто ненормальный в своей страсти».

Словно услышав ее мысли, в спальню вошел Муфарек.

— Посмотри, что ты сделал, — с укором сказала ему Тамара.

Амир усмехнулся, нежно прикоснулся губами к ее шелковистому плечу и ушел.

Тамара в задумчивости замерла перед зеркалом. Последний месяц какой-то неприятный холодок все чаще и чаще проникал ей в душу. Она не пыталась разобраться в его причине, а торопилась поскорее избавиться от непрошеного гостя. Но сейчас, еще не вполне осознанно, молодая женщина почувствовала, что это связано с Амиром.

«Что же это? — задала она себе вопрос. — Он мне противен? Нет, не думаю. Он мне надоел? Еще не очень... — Тамара, с удивлением глядя на себя в зеркало, неожиданно поняла. — Я его боюсь... Почему, не знаю, но я боюсь Муфарека. Ведь подспудно я все время подумываю о разрыве с ним и даже не представляю, как ему об этом сказать. Он меня любит, но его любовь — словно тюрьма, из которой есть только два выхода: либо надо отсидеть весь срок, пока он меня не отпустит, либо — смерть... — Тамара, ужаснувшись своим же мыслям: — Боже, какая чушь приходит мне в голову», — резко открыла ящик комода и старательно принялась подбирать шарф к вечернему платью.

Но избавиться от тревожных мыслей ей не удалось.

«Почему я решила, что боюсь его? Я вообще никогда и никого не боялась. Я — свободная женщина и могу встречаться и расставаться с кем хочу и когда хочу. — Она нервно теребила в руках черный шифоновый шарф. — Что ж? Значит, все в порядке... ну, так почему же я не могу ему сказать, как говорила уже десятки раз другим мужчинам: «Прости, но мы должны расстаться», — или вообще ничего не говорила, а просто прерывала всякие отношения... — Дрожащими от волнения пальцами она вытащила сигарету, щелкнула золотой зажигалкой (его подарок) и подошла к балкону. — Самое неприятное то, что время уже не терпит... И какого черта он так сильно привязался ко мне?..»

Словно мираж в пустыне, в комнате появился Амир. Он обнял Тамару, которая, моля небо ниспослать ей терпения, возвела глаза вверх, и принялся осыпать жаркими поцелуями ее лицо, шею, грудь.

«Как он мне все-таки надоел, — раздраженно подумала молодая женщина. — То ли дело: отработала с клиентом, получила деньги и свободна, а тут... Гонорар, конечно, не сравним, но и работа без выходных. Несмотря на всю его проницательность, он меня принимает за безупречную женщину и уверен, если я с ним, — значит, люблю».

Неожиданно она вскрикнула от резкой боли, Муфарек, будто вампир, впился в ее шею.

— Тебе не нравится печать моей любви? — тяжело дыша, спросил он.

Тамара хотела резко ответить, но, взглянув в его глаза, налитые кровью, голосом провинившейся ученицы тихо ответила:

— Нет, ну почему же... — А про себя с яростью и обидой подумала: «Какая, к черту, печать любви, клеймо... заклеймил, как скотину...»

— Я был бы не против, чтобы все видели, что ты моя, только моя, — жарко задышал ей в лицо Муфарек. — Но думаю, пока достаточно, что ты это знаешь.

Тамара мягко высвободилась из его железных объятий, взяла в руки черный шифоновый шарф.

— Он тебе не понадобится!

Амир резко вырвал из рук молодой женщины шифон и протянул ей длинный футляр, в котором лежало жемчужное ожерелье из пяти ниток. Тамара, очарованная красотой перламутровых слез моря, замерла в немом восторге. Муфарек довольно усмехнулся и сам застегнул на ней ожерелье, которое плотно обхватило ее шею. Она подошла к зеркалу и неожиданно поморщилась.

«Будто ошейник надел!»

Ей настолько была неприятна эта молниеносная мысль, что она даже испугалась ее и, чтобы поскорее забыть, обворожительно улыбнувшись, поцеловала Амира.

— Спасибо! Это восхитительно!

В темно-бирюзовом шифоновом платье на легком, приятно холодящем тело шелковом чехле, в переливающемся таинственным лунным светом ожерелье, с кокетливым локоном страсти, который как бы совершенно непроизвольно ниспадал с левой стороны лба, Тамара была великолепна, элегантна и притягивала взгляды мужчин как магнит. Она сидела с Амиром за столиком в театральном полумраке зала варьете и рассеянно смотрела на сцену. Тамара знала, что сегодня она выглядит неотразимо, но, как ни странно, настроение от этого было нерадостным.

«Черт возьми, буквально все мужчины обращают на меня внимание, а я не могу этим воспользоваться. Амир просто не спускает с меня глаз...»