Сладкая боль: Сделай мне приятно

Ему было до лампочки на мой гнев, на мои слова, да и вообще на моё присутствие, словно я была предметом декора. Вега даже не шелохнулся, наоборот улёгся удобнее и начал что-то мурлыкать себе под нос. Я бросилась к нему с намерением стащить его на пол и дать пинка. Но стоило мне приблизиться, как он схватил меня за руку и затащил на кровать, сжав моё тело в железные оковы своих объятий.

– Ты спятил? – мне было тяжело говорить. – Отпусти меня, сейчас же!

Хватка стала ещё крепче, а наши лица были на опасном расстоянии друг от друга. Его пошлая улыбка, заставляла сердце биться чаще, в основном от негодования, а только потом от разных мыслей, что лезли в мою глупую голову.

– Признайся Ди, ты только строишь из себя святую невинность. Уверен, что на самом деле ты хуже дьявола. А если и была ангелом, то давно потеряла свои крылья и забыла какого это летать. Вот только ангел без крыльев, что рыба без плавников.

Не ожидала услышать от него подобных слов. Вот от кого, а от него никак не ожидала. Теперь к тому, что он был красив, самоуверен и являлся конченым лицемером с признаками нарциссизма, добавился ещё и оратор с философом.

– Я никогда не была ангелом Вега, но и до роли дьявола мне далеко. По крайней мере, пока не пройду все девять кругов ада.

Ему понравился мой ответ, его губы растянулись в сексуальной улыбке. Хотя она больше напоминала улыбку чеширского кота.

– Хочешь стишок крошка Ди?

Его хватка стала мягче, и я наконец-то смогла пошевелиться.

– Чего? – моя степень удивления достигла своего пика.

Он что мне стихи собрался читать? Спасибо хоть не серенаду петь.

– Я спрашиваю, хочешь, стих расскажу? У тебя со слухом проблем нет или ты как жираф?

– Чего?

– Что чего? Вот заладила. Я пока лежал, придумал небольшое четверостишье. Вот хочу, чтобы ты – так сказать, заценила.

Вега мне уже порядком поднадоел, и я сделала отчаянную попытку вырваться, но он снова сжал свои тиски, тем самым закрыв мне место отступления.

– Да на кой чёрт ты мне сдался со своими стихами, иди своей девушке читай.

– Васе нравится всё, чтобы я не делал или не говорил, а мне хочется послушать мнение со стороны.

Я сдалась. Пускай выговорится, может тогда он наконец-то свалит из моей комнаты. Не скажу, что лежать с ним было плохо, но у меня уже потихоньку начали затекать ноги. Я боялась, как бы их не схватило судорогой.

– Хорошо, Маяковский, глаголь устами правду матку. Я вся во внимании.

– Зря издеваешься. Однажды я стану знаменитым автором песен, и все суперзвёзды будут мечтать о контракте со мной. Мне этот юридический, навязанный папашей ни в какую дырку не усрался. А теперь стих. Он говно, но за пару минут тяжело выдумать что-то более стоящее. Особенно, когда отвлекают.

К своей груди прижав, согрей,

И в нежных вздохах ветра,

Дыханьем на меня повей.

И…

– Простите, но ваши родители….

Нас прервала горничная, что стояла в дверях и смотрела на картину, разыгравшуюся у неё перед глазами. С одной стороны мы ничем постыдным не занимались, а с другой, не понятно, как это могло выглядеть в её глазах.

Вега тут же разжал объятия и вскочил с кровати, едва не скинув меня на пол.

– Какого чёрта Ксения, тебя стучать не учили? А если ты и стучала, то обязана была дождаться разрешения, а не входить, как к себе домой! Я уже ругался с тобой по этому поводу, мне снова повторить или быть может понизить твоё жалование?

Бедная Ксения вся сжалась под напором его всеуничтожающих глаз. Мне даже показалась, что она уменьшилась в размерах.

– Простите, – залепетала девушка, бросая взгляды на меня, словно ища поддержки.

С одной стороны она действительно была виновата, что если бы я в этот момент переодевалась или рукоблудничала, но с другой, Вега так наорал на бедняжку, едва в горло не вцепился.

– Ну, хватит братец, остынь, Ксюша так больше поступать не будет. Правда?

Девушка с благодарностью посмотрела на меня.

– Не буду, обещаю.

Парень глубоко вздохнул, наверное, успокаивал злость рвущуюся наружу.

– Одно слово «бабы». Последнее предупреждение Ксения. Ещё одна оплошность и будешь искать себе новую работу. Да и, кстати, ляпнешь кому-нибудь об увиденном, на куски порву, поняла?

Горничная молча кивнула, в её глазах до сих пор плясал страх с желанием поскорее уйти отсюда. От него подальше.

– Свободна, а хотя нет. Что ты там говорила?

Девушка заметно оживилась.

– Вас ждут внизу, к ужину.

Чуть позже мы вчетвером сидели за большим столом. Егор Викторович во главе, напротив него мама и мы с Вегой друг напротив друга. Глаза бы мои его не видели.

Ужин проходил довольно весело. Егор Викторович шутил о своей работе, я и мама смеялись и вся обстановка выглядела так, словно мы одна большая семья. И всё вроде хорошо, если бы не дьявол, сидящий напротив. Он пожирал меня взглядом, из-за него мне и кусок в горло не лез. А стоило что-то съесть, так я тут же начинала давиться, чем вызывала у него смех, а у других тревогу.