Сладкая для Палача

Он мог бы опередить нас и убежать далеко вперед, потому что именно Плут был настолько быстрым, что никому из нас с братьями было его не догнать.

Плут был словно молния.

В детстве он стирал ноги в кровь, сдирая кожу, когда проверял, на что способен и как быстро может двигаться.

— Русалка! Давай потом поболтаем, а? Мы тут спешим по делам!

— Что там у вас за дела? — пробурчал голос Нептуна с другого конца планеты, из Арктики. — Меня здесь колбасит так, что ноги в коленках складываются!

— Потом всё расскажу! Присядь пока где-нибудь, чтобы не рухнуть! И не дай касаткам сожрать твою задницу!

— ПЛУТ!

— Всё потом!

Вот она — наша связка в действии.

Нептун был за сотни километров от нас с братьями, однако физически чувствовал то, что происходит у нас, хоть и не мог ничего понять.

Но не об этом я сейчас думал, а пытался понять: куда опять занесло мою неугомонную девчонку?

Как она оказалась за несколько кварталов от больницы?

И кто мог преследовать ее?

Еще до того, как мы завернули в нужный квартал, не обращая внимания на то, как косились и испуганно расступались в стороны малочисленные люди на улице, я ощутил аромат тела моей Лилу.

Да, он была здесь.

Легкой капли ее запаха в воздухе, который ускользал с ветром, стало достаточно для того, чтобы во мне взорвалось небо, солнце и вся гребаная вселенная, которая привела ее в это чертово место.

Меня тряхнуло так, что каждая клетка тела наполнилась тем жгучим безумным адреналином, сдержать который я уже не мог.

Мир в буквальном смысле расплющился от звериного чутья и восприятия, которое я больше не пытался сдержать.

Я был охотником, который шел по ее следу.

И знал, что скоро прольется много крови, а десятки жизней будут оборваны самым жестоким и болезненным способом, ибо тот, кто коснулся любимой зверя, отныне не будет жить!

Свернув вверх по улице, я вломился в какой-то дом, оглушенный тем, что именно здесь аромат Лилу был самым стойким, и не заметил, как в крошки разнес входную дверь.

Мне казалось, что от меня начнут скоро исходить молнии, если Лилу не окажется рядом в самое ближайшее время.

Здесь я уловил даже тонкий и едва заметный запах больницы.

Того самого отделения, откуда Лилу приехала недавно.

— Где Лилу?! — прорычал я так, что какая-то девушка истерично зарыдала и упала на колени, протягивая дрожащими руками пачку денег.

— Вот, заберите всё! Мне ничего не нужно! Только не убивайте меня, умоляю!

Ее трясло так, что девушка едва могла говорить, но никакой жалости я не испытывал.

— Где Лилу?! — рявкнул я снова, дернувшись всем телом, потому что неистовая сила бурлила во мне, пытаясь найти выход, и Плут тут же оказался рядом, резко разворачивая меня за плечи к себе, а затем и вовсе оттолкнул к Рану, зашипев:

— Черт! Глаза!

Ран не отпускал меня от себя.

Не давал начать метаться по дому, снося всё на своем пути, пока Плут присел на корточки перед девушкой, еле живой от страха, начав с ней милую беседу о том, что никто ее не тронет, если она всё расскажет, как есть.

И она рассказывала.

Запинаясь, дрожа и глотая слезы.

О том, как она предала Лилу и заманила ее в ловушку, чтобы только не тронули ее саму и дочь.

Это и была та самая девушка, с которой моя конфетка провернула не очень хорошее дело и вот честно пыталась выйти из него.

— Чей телефон вы украли?

— Он убьет меня, если я скажу! — взвыла снова девушка и судорожно поперхнулась, когда Ран проговорил мрачно и холодно:

— Если этого раньше не сделаем мы.

Облаченный, как всегда, во всё черное и с этой жуткой сталью во взгляде — Ран умел убедить даже без слов, что смерть станет избавлением от боли, если только этим делом займется он сам.

Не знаю, как девушка не потеряла сознание до того, как выдохнула имя того, у кого сейчас была моя Лилу.

— Я знаю этого типа! Пошли! — тут же быстро подскочил Плут, на что Ран покосился на него, глухо заметив:

— Ты всех бандитов в городе знаешь?

— И за его пределами, братюнь. Работа у меня такая.

Я никогда не был доволен тем, как жил в мире людей Плут, утопая в азартных играх, беспробудном разврате и вечных пьянках, но в этой ситуации его жизнь послужила нам добром. Как и его связи с теми парнями из подпольного клуба боев.

Я верил брату и следовал за ним, ощущая, что аромат Лилу закончился на пересечении следующей улицы, где мы нашли разломленный телефон.

Ее телефон.

— Восстановлению такой не подлежит. Купишь ей на праздник новый, — заметил Плут, устремляясь вперед, даже если ниточка ее аромата прервалась и я не мог отыскать ее, как бы сильно ни пытался.

— Этот чувак считает себя очень крутым бандитом, — усмехнулся Плут, устремляясь по известному ему одному маршруту. Но делал он это настолько резво и уверенно, что у меня не было никаких сомнений, что брат знает, куда бежит. — Я не знаю, в каком фильме он узрел эту фишку и почему решил, что именно она является главным показателем бандитской крутости, но он постоянно курит кубинские сигары. Знаете, как ужасно они пахнут? Нет? Скоро узнаете!

Так, значит, мы искали запах сигарного дыма?