Сладкая добыча (СИ)

Альфа осторожно прикусил ему кожу на шее, ухватив за загривок, приставил свою пылающую от похоти головку к его дырке и принялся давить, проникая внутрь. Лоренс прогнулся и заверещал от боли, в тщетных попытках выкрутиться, чтобы избавиться от таранящего его члена, но ничего не вышло – оборотень надежно зафиксировал его, удерживая мягким прикусом за шею.

Лоренс задыхался от накативших слез, но потом все же возбуждение взяло верх, он невольно двинулся навстречу, пытаясь расслабить свои внутренние мышцы.

- Молодец, – Зиг вновь лизнул его в ушко. – Хорошая, послушная сучка!

Впрочем, Лоренс, далее уже ничего и не помнил, кроме, как бесконечно скакал на члене сношающего его альфы, вцепившись руками в железную спинку кровати, чтобы не удариться об нее головой. Но Зиг с ним не сцепился, кончив, он вытащил свой член. А сам Лоренс за это время излился раза три, и был полностью вымотан.

Он открыл было рот, чтобы гневно и оскорбленно прогнать оборотня на его подстилку, но у него вырвалось лишь одно единственное слово.

- Пить..., – слабо простонал он.

С того дня у городского омеги началась новая жизнь, освещенная лучами любви и страсти. Каждый день он занимался обычными домашними делами – стирал, готовил себе еду, прибирался, шил новое лоскутное одеяло, но внутри у него все сладко обмирало в предвкушении, когда же явится его супруг.

Зиг почти никогда не оставался дома на целый день. Каждое раннее утро он обращался в волка и сбегал в лес.

- Я иду на работу, – коротко сообщал он Лоренсу, если тот в этот момент не спал.

- И что ты делаешь на работе? – с подозрением как-то спросил у него омега.

- Как, что? То, что и полагается делать любому приличному оборотню – граблю, убиваю и насилую, по мере своих скромных сил и способностей.

- Уж мне мог бы это не говорить! – в сердцах тогда выкрикнул Лоренс, хотя и сам понимал, что делал оборотень в лесу – охотился, конечно же, и поедал животных.

Во время их вечерних разговоров за чашкой чая он пояснил для себя множество интересующих его моментов, особенно касающихся деторождения. Зиг охотно рассказал, что приплод у оборотней неизменно рождается в виде самых обычных детей. Отличие в том, что это всегда одни лишь альфята. Почти никогда, чтобы один, чаще от двух до трех, реже бывает пять. Чем больше детенышей, тем они меньше по размеру, отчего альфята совсем не теряли своей жизнеспособности. С момента рождения они сразу могли ползать и кусаться молочными зубками. Иногда попадался такой агрессивный выводок, что они прогрызали до крови соски кормящего папы, поэтому приходилось с первого дня для них варить мясную кашку.

Омежки в семьях оборотней не рождались, а если такое вдруг случалось, то это была большая беда. Дело в том, что омежка появлялся только в выводке с другими альфами, и часто просто погибал от их укусов, так как круглосуточно присматривать за выводком было невозможно.

Поэтому в клане оборотней существовал нерушимый обычай – сразу же топить новорожденных омежек в воде, чтобы они не мучились сами и не мучили своего папу. Чаще всего папе и не говорили, что в выводке был омежка, просто тихо от него избавлялись.

Чтобы продлевать свой род, оборотни без всяких мучений совести воровали юных омег из городов или деревень, что имело под собой политическую подоплеку. Оказывается, между оборотнями и правительством уже много веков существовал определенный договор. Лесные зверюги могли иметь не более трех выводков за всю жизнь. За это им позволялись безнаказанные грабежи, бесчинства и воровство омег. Если бы численность оборотней превысила установленное договором число, тогда произошла бы капитальная зачистка, чего они допустить не могли.

Все эти знания Лоренс собирал по крупицам. Зиг не был особенно разговорчив и весьма неохотно делился самым сокровенным.

Наступила весна. Зелень в лесу была настолько буйная, а воздух настолько свежим, что Лоренс ходил, будто одуревший от счастья. К тому же он точно понял, что не забеременел в ту течку, которую провел с Зигом. Облом-хрен-трава, которую заварил ему альфа, каким-то непостижимым образом помогла, и Лоренс оказался пустой.

И все же было горе, которое лежало у него на сердце тяжелым камнем. Ведь альфа, который, получается, был его истинным, являлся убийцей и людоедом! Вот как жить с таким, хоть тот пока и добр к нему? А вдруг Зига охватит обычное, собачье бешенство, или он просто оголодает до такой степени, что передумает?

И второе. Мысли о родителях. Лоренсу постоянно снились папа и отец. Он мысленно разговаривал с ними, пытался успокоить и после всех этих кошмаров просыпался со влажным от слез лицом.

- Давай поедем в город, – постоянно ныл Лоренс по вечерам. – Ведь Ани и твой старший брат живут, и у них все нормально!

Зигфрид недовольно фыркал, нервно чесал уши и вжимал голову в плечи.

- Нормально? То, что мой брат запал на этого омегу, ты считаешь нормальным? Нет. Мне никогда не нравился Ани. Они не истинные, не такие, как мы с тобой. Ани просто очень хитрый, он поработил и приручил волка. А я не такой, я – свободный, и никогда не буду есть собачий корм.