Сладкая добыча (СИ)

- Огромное спасибо за совет, но это – не ваше дело! Вашего Крокозябра, знаете ли, тоже милашкой не назовешь. А рыжего мальчика, который так ловко умеет пакостничать, возьмите, если хотите каждый день считать задницей ступеньки, в слуги себе, а мне он не нужен! – медленно процедил он и обратился к своему стражнику с приказом. – Стучи в дверь, Алишер!

====== 40. Подозрения усиливаются. ======

Не менее часа понадобилось Лоренсу, для того чтобы убедить Микаэля, чтобы тот открыл дверь.

- Мики, – ласково увещевал его Лори, – ну ты же сам понимаешь, что не дело растить одного омежку вместе с тремя альфятами? Пройдет еще несколько месяцев, и неминуемо будут возникать ссоры, ревность. Трое альфят от оборотня могут даже загрызть омежку! У тебя никто его насовсем не отбирает. Ты сможешь приходить к Томми в любое время, когда захочешь. Будь благоразумен, пожалуйста. Не иди на принцип!

Кай, скептически скривившись, стоял поодаль и наблюдал за тем, как шли переговоры. Вскоре с кухни принесли большой поднос с едой для детей и самого Мики.

- Ну, ты же не оставишь детей голодными? – спокойным тоном продолжал увещевать Лоренс. – Есть же у тебя сердце! Открой дверь и сделай то, что должен сделать. Позволь нам забрать омежку туда, где ему будет лучше, веселее, и он сможет полноценно играть и развиваться! В вашей детской он даже еще ходить нормально не научился, потому что боится ступить на пол, когда альфята там резвятся! Мики! Будь благоразумен!

Наконец, рыжий внял всем этим уговорам и широко распахнул дверь.

- Забирайте! – давясь рыданиями, с вызовом выкрикнул он. – Но, помни, Лоренс, ты уже во второй раз разбил мне сердце! Будь ты проклят!

Они все вместе вошли в детскую. Перепуганный криками и стуком омежка плакал, сжимая в пухлых ручках мокрое от слез полотенце. Микаэль, весь встрепанный и раскрасневшийся, отступил к стене. Выглядел он просто ужасно – тощий, лохматый, зареванный...

Лоренсу стало невольно его жаль. Но что же было делать? Так поступить велел здравый смысл. Они, взрослые люди, обязаны обуздывать свои эмоции и сделать свой выбор в интересах ребенка.

Кай было потянулся, чтобы взять на руки малыша, но тот зашелся в визге и истерично задергал руками и ногами.

- Тихо, тихо, – подскочил к ним Лоренс. – Давайте, лучше я.

- Вам нельзя, вы в положении, – заявил Кай, пытаясь обуздать отчаянно ревущего омежку и как-то его ухватить.

- Глупости! – сердито ответил Лори. – Отойдите, вы его пугаете.

Некоторое время он сидел возле мальчика и нашептывал ему на ушко нежные слова, а потом осторожно приобнял и легко поднял.

- Идемте!

Они все вышли. Мики тоже потащился вместе с ними, пообещав альфятам, что скоро вернется и даст им по конфетке за хорошее поведение.

Процессия двинулась в сторону комнаты, которую занимал Томми. Впереди ковылял, припадая на левую ногу, старый Крок, у которого была такая свирепая морда, что он одним своим видом разгонял всех, кто случайно попадался им на пути. Далее шел Кай, за ним – сам Лоренс с ребенком на руках. Возле него, широко расставив руки, суетился Алишер, готовый в любой момент подхватить царственного омегу, если тот вдруг ненароком оступится. Шествие замыкал Микаэль, который не переставал рыдать и осыпать всех проклятиями.

Они прошли по длинному переходу, а потом со всеми предосторожностями спустились на этаж ниже. Томми ожидал их в коридоре. При виде процессии, он просиял счастливой улыбкой.

Лоренс обратил внимание на его внешность. Этот омега был достаточно хорош собой – статный, длинноногий, с горделивой осанкой. И надо же – бывший супруг обычного охотника, да еще и неудачника, раз того загрызли волки. Томми был жгучим и смуглым брюнетом, при этом обладателем светло-серых, широко поставленных глаз, невероятной красоты, на чистом и благородном лице.

Лоренс был рад спихнуть упитанного и тяжеленького омежку ему на руки, и они, все вместе, вошли в покои, где Томми обитал со своим детьми.

Кстати, ребенок, оказавшись на руках у брюнета, мигом сомлел и безмятежно заснул. Томми бережно положил его на свою кровать.

- Ах ты мой маленький, – нежно ворковал он, любовно склонившись над ребенком и расстегивая на нем пуговки костюмчика. – Не плачь, я буду тебя любить, и никогда не обижу. Ты будешь мне, словно родной мой сыночек. Ай!

Томми в этот момент расстегнул на омежке рубашонку и вскрикнул, приложив руку к груди, будто бы задыхался. Потом он лихорадочно принялся раздевать малыша, крутить и вертеть, пристально разглядывая его пальчики на руках и ногах, форму ушей, а также тщательно принюхиваясь.

- Господи! – наконец, срывающимся голосом, объявил Томми. – Это же... Я не верю... Это же мой ребенок!!!

И он, согласно неписанным правилам поведения всех омег, во время их глубокого душевного потрясения, грохнулся в натуральный обморок, правда не на пол, а на кровать, рядом со спящим омежкой.

Все присутствующие возбужденно загалдели, кто-то принялся громко кричать и звать доктора, но, ранее, чем тот подоспел, Томми пришел в себя сам и сразу же залился слезами.