Сладкая горечь

Пришел мальчик-посыльный от Орландов. Он передал письмо для Рейни.

Девушка распечатала конверт и принялась читать. После удара бабушкины каракули не так-то легко было разобрать. Вдруг сердце Рейни замерло.

…Думаю, мне следует рассказать тебе кое о чем. Хотя Арман просил меня подождать несколько недель, пока все не решится окончательно. Дело в том, что Арман скоро нас покинет. Архитектурная фирма предложила ему возглавить французско-канадский филиал. Для него это огромный шанс. Когда он спросил моего мнения на этот счет, то всплыло и твое имя. Арман признался, что у него нет никаких надежд на твое возвращение. Ему кажется, что ты решила вернуться в Лондон и выйти за Клиффорда Калвера, но то, что он, Арман, все еще продолжает ждать и состоит с тобой в переписке, заставляет тебя откладывать окончательное решение. Он уезжает в Канаду 17-го октября и, наверное, сам напишет тебе перед отъездом…

Дальше Рейни не могла читать. Она была потрясена известием, что молодой архитектор вот-вот исчезнет из поля зрения.

Птица с ярким оперением перелетала с одной пальмы на другую и пронзительно кричала. Это странное верещание заставило Рейни осознать, что она находится за многие тысячи километров от бабушки, от Шани, от Армана — в Южной Африке!.. А Арман уезжает в Канаду… Он потерял надежду дождаться ее и решил уехать подальше.

— Ах, Арман!.. — прошептала Рейни, вскакивая на ноги.

Снова в ее душе наступил хаос. Хрупкий мир был сорван. В своем последнем письме Клиффорд напоминал о том, что она обещала повидаться с ним перед тем, как примет окончательно решение. О боги! Если она сдержит обещание и сначала отправится в Англию, то, может быть, навсегда потеряет Армана. Этого ей не перенести!

— Дядя Майлз! — воскликнула она, вся дрожа. — Какое сегодня число?

Он пробежал глазами газету.

— Этот номер позавчерашний. Стало быть, сегодня двенадцатое октября.

Глаза Рейни округлились от ужаса.

— Двенадцатое… — повторила она. — А Арман улетает в Канаду семнадцатого… Ах, дядя Майлз, что же мне делать?

26

Арман укладывал вещи. Один большой дорожный чемодан был плотно упакован и закрыт. Второй лежал на кровати и быстро наполнялся. На душе у Армана было скверно. Его мучила головная боль. Последние два дня он почти ничего не ел, чем весьма огорчал добрую мадам Турвилль.

Обычно, несмотря на суету, ему удавалось сохранять спокойствие. Теперь суета сопровождала его отъезд из Канн, чтобы возглавить филиал в Канаде.

Нельзя сказать, что в Канаде у него вообще не было знакомых. Имелся один приятель, с которым он учился в Париже и который, женившись на канадской девушке, осел в Квебеке. Супруги с нетерпением дожидались приезда Армана. Они хотели, чтобы он стал крестным отцом их первенца.

Арман очень долго жил в Каннах, и ему казалось, что здесь он оставляет часть своей души. Он корнями врос в эту благословенную землю. А Канада представлялась чужой и далекой. Там течет совершенно другая жизнь. Но ему было обещано, что, отработав два года в Квебеке, он вернется и будет назначен директором фирмы. Это звучало заманчиво, но необходимость отъезда повергала Армана в отчаяние. Деньги и даже пост директора были для него еще не самым важным в жизни. Ему хотелось продолжать любимое занятие — живопись. А еще — хотя бы разок взглянуть на Рейни!

Он понимал, что, уехав, полностью потеряет ее. Завтра он в последний раз приедет в Шани, чтобы взглянуть на законченную работу и со всеми попрощаться.

Сколько бессонных ночей он провел, прежде чем принял это ответственное решение!.. Он написал Рейни, что должен уехать. Иначе нельзя. Это самое лучшее для него. Он не хочет, чтобы она чувствовала, что чем-то обязана ему. Он прекрасно понимал, что такое верность, и знал, как обременительно ощущать, что не можешь порвать с человеком, к которому питаешь добрые чувства. Со всей присущей ему скромностью Арман полагал, что Рейни все еще влюблена в Клиффорда Калвера.