Сладкая любовь (ЛП)

Покачав головой, достаю из холодильника стейки, которые мариновал накануне вечером. Она похожа на женщину, которая съела бы бифштекс. Ее задница выглядит так, будто она женщина, которая любит бифштекс.

Ох, эта задница.

Черт возьми, какая задница.

Я со стуком ударяюсь лбом о холодильник. Моя рука скользит вниз, чтобы обхватить мой полутвердый член и крепко сжимает его. Я не могу перестать думать о ней. Ее чертово тело выглядит так, как будто оно было сделано, чтобы соответствовать моему. Оно дразнит меня, дразнит каждый раз, когда вижу ее. Подтянутое и упругое, с нужными объемами, а этот дерзкий ротик, эти сексуальные пухлые губы, сиськи, которые прекрасно поместились бы в моих ладонях, длинные, волнистые, темные волосы, зеленые кошачьи глаза и длинные ресницы.

Все, что я хочу сделать, это наклонить ее и позволить рукам блуждать по ее шикарным изгибам. Хочу чувствовать ее тело, крепко держать ее бедра, хочу прижиматься к ее заднице, вколачиваясь в нее, хочу видеть взгляд, обращенный на меня сквозь прикрытые веки, ее пылающие щеки, приоткрытые губы, слышать ее прерывистое дыхание.

Прикусываю губу. И закрываю глаза от смешанного чувства удовольствия и боли. Я больше не могу этого отрицать — хочу, чтобы она была в моей постели. Но Елена не из тех, кого можно просто трахнуть. Не буду лгать — по этой причине хочу ее еще больше. У меня были разные женщины, но никогда не хотел их больше, чем для того, чтобы согреть свою постель. Елена не такая. Она совсем другая история. Мои мысли несутся со скоростью света. Интересно, она тихая в постели или громко стонет? Держу пари, что тихая. А еще могу поспорить, что заставлю ее закричать.

Прекрати, идиот.

Моя рука сжимает член сильнее. Я стону, потом хнычу.

Дерьмо.

Мне нужно потрахаться.

Елена

Почему он издевается надо мной? Как будто недостаточно того, что он великолепен, а его тело — эталон совершенства, к тому же еще и забавный. И это отстой! Я, правда, не хотела этих частных тренировок, но должна признать, что провела день, исследуя то, что мы с Сиси можем попробовать, и должна сказать, что взволнована этим. Если ей не понравится то, что я нашла, буду искать и искать, пока не найду то, что ей подходит.

Это будет нелегко, но я должна попытаться. Ненавижу видеть ее такой несчастной, и мне не нравится видеть обычно счастливого Макса таким грустным. Он раздражает меня, но не хочу, чтобы он был несчастен. Быть счастливым — это в его природе. Отнять у человека то, что является естественной реакцией — это жестоко. Так же сильно, как я хочу, чтобы Сиси была здорова, хочу, чтобы Макс был доволен.

Я выскальзываю из своей рабочей одежды и направляюсь в ванную, и как только включаю свет, наклоняюсь и шиплю на Тедвуда за долю секунды до того, как он добирается до меня. Он отпрыгивает в противоположном направлении, и я тихонько хихикаю. Он не такой уж плохой кот, как только узнаешь его. Немного задумчивый, конечно, но полный трус.

Как только опускаю одну ногу в теплые струи душа, в другую впиваются когти и зубы.

— Ублюдок! — Я трясу ногой, с Тедвудом на ней, в воздухе, и кричу: — Перестань быть засранцем, засранец!

Почему этот день еще не кончился? 

ГЛАВА 19

Елена

Как же здорово наконец принять душ. Мало того, что это довольно приятный способ смыть вонь, это еще и чертовски расслабляет. Я провожу добрых полчаса, позволяя горячему потоку воды, граничащему с кипятком смыть дневное разочарование. Какое-то время просто стою под струей воды и наслаждаюсь ощущением погруженности в свой маленький пузырь спокойствия.

Сегодня не день мытья волос, выключаю душ и выхожу. Широко открыв дверь в ванную, вытираюсь полотенцем, прежде чем надеть белую футболку и светло-голубые шортики. Как только собираюсь закрыть дверь, в кухне раздается громкий треск.

Подпрыгиваю, когда грохот отдается эхом в моих ушах, но быстро вздыхаю:

— Тедди. Чертов кот! — Я волочу ноги из ванной в коридор, дойдя до кухни, взвизгиваю, а потом пронзительно кричу. — Какого черты ты здесь делаешь?

Макс не поднимает глаз. Вместо этого заканчивает раскладывать стейк, картофель и салат по тарелкам.

— Не разговаривай со мной таким тоном, Кексик. Я, значит, весь день стою над раскаленной плитой, чтобы мы могли вместе поесть, а ты меня кидаешь. И когда я приношу тебе ужин после долгого рабочего дня, а ты говоришь таким тоном? — Он выпрямляется, потом говорит: — Ох, уж эти работающие девушки.

Его взгляд перемещается на меня, глаза расширяются, а затем скользят по моему телу. Я не уверена на сто процентов, но мне кажется, что он немного пускает слюни. Когда его ошеломленное выражение лица сменяется неторопливой улыбкой, на щеках вспыхивают ямочки.

— Я не ожидал шоу к ужину, — растягивает он слова.

И тут я вспоминаю, что стою в коридоре в нижнем белье. Даже не в моем хорошем нижнем белье, а в белье Елены-которая-спит-одна. Мне хочется разинуть рот, но сдерживаюсь. Вместо этого решаю вести себя хладнокровно. Сердце бешено колотится, я притворяюсь уравновешенной и бормочу:

— Пойду оденусь.