Сладкая месть

Можно ли описать словами счастье? Настоящее счастье! Все годы, прожитые со Стивеном, для Маргарет слились в один непрерывный поток чувственных наслаждений. В объятиях Стивена она была похожа на драгоценную скрипку, вибрирующую в руках талантливого виртуоза. Она обожала его, а он обожал ее. Долгими ночами они могли просто лежать рядом и разговаривать, разговаривать, разговаривать. Они словно торопились наверстать ушедшую юность и те годы, которые были потеряны безвозвратно, когда они не были вместе, не могли поговорить вот так, по-домашнему, обо всем на свете.

Когда Стивен сказал ей, что кое-что заработал, он поскромничал. На Востоке он сколотил себе целое состояние. Раз Маргарет не будет моей, сказал он себе тогда, то у меня остается только работа. И он работал, работал много, не жалея сил. А потом удачно продал свой бизнес, улучив момент, когда на рынке сложилась благоприятная конъюнктура. И в результате Стивен вернулся домой богатым человеком.

Вначале он хотел увезти Маргарет из Грейстоунза и поселиться с ней в хорошем доме по собственному выбору. Но у Маргарет были обязательства перед сыном. Она не хотела, чтобы Толли рос вдали от родного дома, который он должен был унаследовать, став совершеннолетним. В конце концов Стивен согласился с доводами жены при условии, что ежегодно будет вносить определенную сумму на содержание дома. Но все эти вопросы, в том числе и финансовые, представлялись несущественными на фоне их возвышенной любви друг к другу, Маргарет и Стивен не придавали им значения и просто жили в полнейшей гармонии и счастье. Главное, они были вместе.

Наверное, ни у одной женщины на свете, думала Маргарет, не было такого искусного и такого нежного возлюбленного. Стивен был страстным любовником и одновременно тонко понимающим и все чувствующим человеком. Его любовь дарила ей поистине неземное наслаждение. Какое это было чудо — быть любимой таким человеком, как Стивен! Воистину это было равносильно исполнению самых заветных желаний и грез. А любить такого мужчину означало обрести близкого человека, равно великого и в большом, и в малом. Настоящий рыцарь без страха и упрека.

Маргарет всегда была красавицей, но любовь к Стивену сделала ее красоту такой яркой, такой эффектной, такой светоносной, что если бы она выходила в свет, то наверняка стала бы первой красавицей тех лет. Но светская жизнь мало ее интересовала. Ей вполне хватало общества сына и мужа. Она с увлечением делила заботы Стивена по управлению имением. Ей нравилось наблюдать за тем, как муж приобщает пасынка к фермерским делам, организует вместе с ним празднества на природе для местных жителей, молодежные пикники, спортивные соревнования и прочее — все то, что раньше полагалось делать ей как самой влиятельной и состоятельной даме графства. И все, что делали Стивен вместе с ее сыном, казалось ей верхом совершенства — столь глубокой и всеобъемлющей была ее любовь к человеку, чье имя она с гордостью носила.

Нет, она не забыла своего первого мужа. Память о нем всегда жила в ее сердце. Часто она думала, что если бы лорд Брори узнал о том, как она сейчас счастлива, то наверняка все бы понял и порадовался бы за нее. Ведь он же любил ее, а любовь, если это только настоящая любовь, бескорыстна и лишена эгоизма и ревности.

В те годы Маргарет казалось, что она никогда не состарится. И она, и Стивен словно вернулись в юность. Они были молоды не только в своих чувствах друг к другу. Они радовались с чисто юношеской непосредственностью любым мелочам. А когда они смеялись, то их смех звучал так жизнерадостно, что напоминал журчание родника, пробившегося сквозь толщу земли наверх, к свету. Иногда Стивен подхватывал Маргарет на руки и поднимал высоко вверх, словно она все еще оставалась той легкой пушинкой, какой была в семнадцать лет.

— Скажи, что любишь меня! — говорил он требовательно, держа ее на поднятых руках.

А она порой начинала артачиться, шутливо вынуждая его применять силу, чтобы добиться нужного признания. И тогда он действительно начинал угрожать ей и даже был немилосерден, пока наконец она не сдавалась и не объявляла со смехом, обхватив обеими руками его за шею:

— Да, я люблю тебя, Стивен! Я тебя обожаю, мой дорогой!