Сладкая месть

– Вы просто сопровождающий или надзиратель? – ядовито осведомилась Жервез.

– Уверяю вас, что я просто сопровождающий, леди Пемброк. Я обязан следить за вашей безопасностью и удобствами.

– А если я не пожелаю ехать?

Вызывающее поведение Жервез не оставляло никаких сомнений, но Уолтеру не хотелось ни утруждать себя мольбами и объяснениями, почему ее супругу так необходима эта поездка, ни расточать угрозы. Он отнесся к этой дерзости как к бесполезной выходке, как к попытке запугать его, поставить в неловкое положение, облегчив тем самым собственную беспомощность и разочарование. Уолтер отлично понимал, что Жервез не перестанет работать своим ядовитым язычком, пока не покинет замок Пемброк.

– Я не инструктирован и не уполномочен сопровождать вас в Брекон и Билт против вашей воли, – спокойно сказал Уолтер. – Если вы не пожелаете поехать, ваше право. Мне останется лишь сожалеть об этом, ибо вы пропустите интереснейшее зрелище. Любой праздник, совершаемый под покровительством принца Ллевелина, обыкновенно бывает переполнен весельем.

– Принца! – презрительно воскликнула Жервез. – Принца чего? Пяти паршивых овец, бесплодных гор и дюжины голых дикарей?

Уолтер опустил взгляд, чтобы скрыть выражение глаз. Его ветвь рода де Клеров жила и сражалась с валлийским кланом Марчей почти два века. Многие англичане могли думать так же, как Жервез, но Уолтер оставался при своем мнении. Валлийцы действительно в большинстве своем до сих пор жили по старинке – охотой и скотоводством; все их богатство заключалось в стадах коров и овец, которые паслись, кочуя с места на место; но никто, как бы он ни ненавидел валлийцев, не посмел бы назвать уэльскую знать «дикарями». И все же, несмотря на возрастающее раздражение, лицо Уолтера сохраняло прежнее спокойствие.

– Я не отрицаю, что вы столкнетесь с иными манерами и обычаями некоторых гостей, – заметил Уолтер, – но там будут и англичане. Возможно, приедет кузен короля Генриха лорд Джеффри Фиц-Вильям, поскольку жених приходится ему шурином.

Уолтер знал, что именно подобной приманкой и можно было привлечь такую женщину, как Жервез, но прилив тепла, нахлынувший на мужчину изнутри, не имел никакого отношения к интересу, который не смогла скрыть графиня. Он понимал, что с семьей приедет и Сибель. Тотчас же Уолтер ощутил смутное чувство вины в отношении того, что его так привлекала Мари. Отвлеченный этой мыслью, он на мгновение удивился, поскольку не последовало ни возгласов удивления, ни криков неверия. Мари, изучавшая письма, отложенные сестрой в сторону, вдруг вскочила на ноги и принялась что-то шептать Жервез на ухо.

Небольшая заминка дала Уолтеру достаточно времени, чтобы осознать тот факт, что женщины не в курсе политической ситуации; возможно, они и понятия не имели о том, что идет война. Он колебался, говорить ли им об этом, затем решил, что лучше всего сообщить о войне немного погодя. В нынешнем расположении духа Жервез наверняка откажется ехать, если решит, что отказ нанесет ущерб репутации ее супруга. К тому же Уолтер не знал ее достаточно хорошо и не мог угадать, пересмотрит ли она свое решение позже, уразумев, что, навредив Ричарду, она навредит и самой себе, или, в силу необыкновенной тупости и упрямства, станет действовать себе во вред, желая досадить мужу.

Уолтер был готов к любого рода вопросам, но только не к тому, что последовало. Подняв и перечитав письмо Ричарда, Жервез снова отложила его и уставилась на мужчину, нахмурив брови.

– Вы приходитесь дядей графу Глостерскому? – наконец спросила она.

– Да, – ответил Уолтер, гадая, какое отношение к данному делу имели его узы с бедным маленьким Ричардом.

– Но, любезнейший, – воскликнула Жервез, поднявшись и направившись к нему в то время, как Мари зазвонила в маленький колокольчик, вызывая слуг, – почему вы сразу об этом не сказали? И что заставляет вас быть на посылках у Ричарда?

На первый вопрос Уолтер вообще не мог придумать благоразумного ответа. Неужели эта женщина думала, что он ворвется в зал с криком: «Я – дядюшка графа Глостера»? Да и какую ценность имело его родство с беспомощным мальчиком, чьи владения находились в руках короля? Позже Уолтер понял, что для Жервез имело значение лишь его отношение к титулованному роду, но в эту минуту он полностью сосредоточился на ее втором вопросе, ответить на который мог с наибольшей выгодой для своих целей.

Уолтер улыбнулся, поднял брови и сказал:

– Вам непременно должно быть известно, почему я приехал. Я просто жаждал познакомиться с вами. Возможно, Англия находится на краю света, но мы не настолько далеки от его центра, чтобы до нас не дошла слава о вашей красоте, леди Жервез.