Сладкая месть коварного босса (СИ)

В итоге следующего года отец ждать не стал: Евангелину отдали в элитную гимназию уже с четвёртой четверти, и только потом, в начале следующего учебного года, она узнала от бывшей одноклассницы, что Максим тоже перешёл в другую школу. Так их пути разошлись… Первая любовь (если её непонятные чувства можно назвать подобным образом) так и осталась мимолётным видением.

Глава 4

Последнюю неделю до весенних каникул Макс провёл дома. Отец, который всегда говорил, что нужно быть мужиком, терпеть, сцепив зубы, мотать на ус и запоминать обидчиков, пока не выдастся шанс снова выплыть на поверхность, на этот раз почему-то решил дать послабление и разрешил (даже настоял), чтобы сын залечивал синяки подальше от школьных стен. То ли действительно проникся (давно Максиму не разбивали лицо), то ли повлиял разговор с директором школы, который после инцидента в раздевалке позвал Державина-старшего на разговор. Возможно, это было вовсе не время, чтобы залечить раны, а неделя домашнего ареста и отстранения от учёбы?

Любой мальчишка радовался бы такой свободе, но Макс изнывал от разлуки и невозможности видеть зазнобу. Он, конечно же, был на неё обижен, что она молчала и не заткнула рты подружкам, когда те трепали его имя и говорили гадости, но, с другой стороны, сама не поливала его грязью. Это ведь что-то да значит? Или Максим просто себя обманывает и ищет надежду там, где ею и не пахнет вовсе? Хотя, конечно, не вмешательство мало чем лучше агрессии. Стоять и смотреть, как кого-то унижают, и ничего не предпринимать…

Люди часто думают, что они же не били или издевались, а просто мимо проходили или смотрели, значит, и не виноваты вовсе. Ан нет, как раз из-за таких, которые смотрят и ничего не делают, и продолжают в школах измываться над всякими «Максами», которые одни против всех… Да если бы кто-то вдруг попробовал косо посмотреть на Ланскую или кривое слово ей сказать, Максим бы ни мгновения не раздумывал и вмешался. А она…

«Она девочка, к таким вот склокам не приучена…» — мысленно оправдывал он её.

И ждал, когда закончатся эти чёртовы каникулы, чтобы снова её увидеть и… Угу, увидел… на стенде, где висели фотографии отличников. Только эта фотка и осталась от солнечной девчонки, которая в сентябре так бесцеремонно шагнула в класс, потопталась в душе Макса и ушла, запечатлев там неизгладимые следы.

Когда Максим узнал, что с этой четверти Евангелина перевелась в элитную гимназию, что-то в нём оборвалось. А уж после того, как её подружки «по секрету» раззвонили всем вокруг, что Ева на каникулах говорила, как не хочет возвращаться в класс, где учится такой отброс как Державин, который нападает на девчонок и устраивает драки, смысл ходить в школу исчез окончательно. Макс сидел на уроках только ради матери, которая каждое утро собирала его на занятия. Мама уж точно не виновата, что у неё муж — неудачник, который позволил себя объегорить и утянул семью на дно, где та подыхает под градом плевков и издёвок.

Остаток года походил для Максима на ад. Одноклассники набросились целым скопом и обвиняли, что Ланская ушла из-за него и им теперь не у кого списывать, мальчишки несколько раз устраивали тёмную, после чего Макс ходил с разбитым лицом, потому что против целой толпы (да ещё и с тряпкой или мешком на голове!) много не повоюешь. После первого такого «приветствия» он несколько дней не мог заставить себя прийти в школу, придумывая всевозможные отговорки и ссылаясь на плохое самочувствие. Отец хмурился и какое-то время позволял отлынивать, ходил в школу, где оказывался кругом виноватым (видите ли, воспитал хулигана, который устраивает драки и на которого все жалуются).

— Ничего, Макс, — сказал батя после очередного такого разговора с руководством школы. — Мы скоро выползем из ямы и порвём их всех, как Тузик грелку. Да, уже совсем скоро…

Отец действительно с самых каникул где-то пропадал почти целыми днями и возвращался с таинственным видом, хотя условия их жизни всё ещё не менялись. Но Державин-старший из тех, кто предпочитает вкладывать, а не тратить, чтобы потом снять сливки, это Максу было хорошо известно.

Когда в конце мая, незадолго до Последнего звонка, директриса очередной раз отругала Максима за неподобающий вид и хулиганство (хотя побили-то именно его, и уже в который раз!), пружина, которая долгие годы сжималась в душе Макса, выстрелила. Он поклялся себе, что ни одна скотина больше пальцем его не коснётся! И после окончания самого худшего в своей жизни учебного года, надев самодельную маску наподобие той, какая была в фильме «Крик», вылавливал одноклассников по одному и бил без всякой пощады (разумеется, дело касалось только мальчишек). Ему было плевать на последствия, он всё равно уйдёт из этой грёбанной школы.