Сладкая месть (СИ)

— Эй, курочка! Расслабься. Этот засранец ни за что не позволит никому подпортить свою мордашку. Тем более, перед тобой. Давид лучше собственными руками себе сердце вырвет, чем посмеет облажаться. Ты — его стимул выиграть пояс и войти в финал.

Буйный хлопает меня по плечу, якобы подбадривает. Его слова немного расслабляют. Но ненадолго.

Мясник идёт на таран, а Безжалостный… Он смеётся! Сначала уворачивается от удара, а затем делает выпад вперёд и его стальной кулак с треском ломает нос жиртресту.

— Ааааааа!

Жирдяй теряет равновесие. Ударной волной его швыряет на перекладину из тросов и непонятно каким образом, но он, этот неповоротливый тюфяк, делает кувырок назад и летит в толпу.

Публика верещит!

Публика в ахуе!

А я в параличном шоке.

— О, Богииии! Безжалостный, я хочу от тебя ребёнкааааа! — заверещала одна блондинистая шкурка, рванула на себе блестящий топ и швырнула в сторону ринга.

Я почувствовала металлический привкус во рту, даже не поняла, когда успела настолько сильно сжать кулаки, чтоб аж до хруста. Как будто кровь в жилах закипела до ста градусов по Цельсию, превращая моё тело в жерло пылающего гейзера, в тот момент, когда лифчик белобрысой шлюхи повис на тросе платформы для сражений.

И снова здравствуй, Госпожа ревность!

Следом идёт ещё один смельчак, и ещё один и ещё.

Безмозглое пушечное мясо.

Давид ведёт себя как хитрый лев, а все остальные для бойца — никчемные мелки мышки. Лениво с ними играет, забавляется. А затем, когда становится скучно, с лёгкостью давит лапой, оставляя лишь мокрое место и масштабный позор.

В общем — мазохисты без капли инстинкта самосохранения!

Безжалостный укладывал своих соперников как грудничков в кроватку перед сном. Только вот он не жалостлив на колыбельную. Вместо песен, одержимый демон окатывает их рыком, а вместо сладких поцелуев в губы — неудачники получают яростные хуки в челюсть.

С ума сойти…

Мой парень выкован из стали.

Кажется, я влюбилась в робота.

Меня трясет, меня колбасит и выворачивает наизнанку! Я получаю оргазм за оргазмом! Оргазм за оргазмом! Наблюдая за этим фантастическим зрелищем! Да кто он мать его такой??? Раз способен вызвать такие эмоции на расстоянии, отправив мою душу в рай одним лишь своим внешним видом, а тело довести до жгучих судорог между ног ни разу не прикоснувшись.

Чёрт побери!

С этого момента я стала фанатиком нелегальной бойни без правил.

Хотя до этого презирала подобные мероприятия.

Но всё же...

Дождь из чьей-то крови заливает ошалелую толпу. Что-то с глухим ударом ударяется о ручку кресла.

О, Богиии!

Я замирают, забываю, как дышать. Кажется, это выбитый зуб противника.

Не могу смотреть. Даже несмотря на то, что возбуждаюсь, когда Давид играет своими мускулами, когда наносит адские удары кулаками, когда орет и матерится…

Мне остро необходим свежий воздух! Небольшой тайм аут. Передышка.

Слишком много эмоций.

Слишком.

Встаю с места, но Макс хватает меня за руку:

— Нет. Он будет нервничать, если ты уйдешь. Хочешь, чтобы из-за тебя он убил человека?

Я хнычу от потрясения и падаю обратно на стул. Закрываю глаза, считаю до десяти, чтобы успокоиться, как вдруг слышу комментарии судьи в динамиках.

— Хук справа!

— Хук слева.

— Джеб, джеб, джеб!

— Апперкот!

— Ииии... Нокаут.

Звучит последний гонг. Последний участник отправился в больницу с переломом ключицы, а Безжалостному хоть бы хны!

Он улыбается. И смотрит лишь на меня.

Каждый раз, когда отправляет кого-то на носилки, обязательно мне подмигивает, мол говорит: «Это для тебя, детка».

— Матерь Божья! Леди и джентльмены! У нас нокаут! И снова победу одержал БЕЗЖАЛОСТНЫЙЙЙ! Десятую! Десятую победу подряд!

С ума сойти...

Я подпрыгиваю вместе с очумелой толпой и сама не замечаю, как со всей дури аплодирую победителю до синяков на ладонях.

А он... Он в этот трепетный момент сияет как полярная звезда на небе, когда судья держит его руку высоко над головой, а помощник судьи надевает на бедра нового чемпиона пояс с медалями.

ГЛАВА 18.

Когда он, застегнув ремень на брюках, окинув меня брезгливым взглядом, направился к двери, я бросилась к журнальному столику, схватила стоящую на нем вазу и, выгорая от бешенства, со всей злости бросила в спину подонку.

Поздно.

Со характерным звоном она ударилась о деревянную поверхность двери, разлетевшись на сотню крупных осколков. А он… он испарился. Я услышала лишь ненавистный щелчок замка. И теперь… осталась абсолютно одна.

Разбитая, истерзанная, униженная.

Проигравшая.

Одна. Брошенная. И запертая в темноте.

Но мне не хотелось так просто сдаваться. Тем более, если монстр был не прав. И вины в наших бедах было пятьдесят на пятьдесят. Поэтому, стоило только Давиду удалиться прочь, я тотчас же бросилась искать запасной выход и возможные способы спасения. Комната хоть и выглядела просторной, но была темной. Нет не темной… а до удушья мрачной, в которой находилось всего лишь две двери.

Одна — выход. А вторая… ванная комната.