Сладкая мука любви

– Хватит! Такер, перестань!

Эмма хотела выкрикнуть это, но лишь прошептала, едва слыша свой голос.

– Прошу тебя, прошу! Хватит! Так нельзя!

Когда ее мольба достигла сознания, Такер замер. Он все еще сжимал в объятиях ее нежное и податливое тело, все еще вдыхал ее особенный запах – запах лета и солнца. От страсти щеки ее пылали, а глаза были широко распахнуты, тревожны, как предгрозовое море. Он не мог выпустить эту девушку из объятий.

– Все верно, – произнес он с кривой усмешкой, – мы не должны были этого делать. Но я никогда не играл по правилам.

Он изнемогал от желания снова напиться ее свежести, ее чистоты, и потому опять склонился к приоткрытым припухшим губам.

– Нет! – крикнула Эмма, упираясь ладонями ему в грудь.

Такер прочел страх на ее лице, увидел слезы в глазах и разжал руки.

Поспешно он отступил на пару шагов, боясь снова не совладать с собой.

– Ты и правда думаешь, что это невозможно?

– Нет! То есть да! Я не знаю, не знаю! Я только не хочу желать… желать этого! – Эмма сделала неопределенный жест, как бы перечеркивая то, что случилось.

– Тогда лучше уходи!

Он не хотел, чтобы это прозвучало грубо, но против воли разочарование и досада сделали его слова резкими. С другими все было легче и проще. Почему же с ней все так сложно?

Нет, Эмма Маллой не должна догадываться, что с ним происходит.

– Мне надо было уйти раньше, гораздо раньше… Обещай никогда больше этого не делать.

– Это сделал не я, а мы оба. Ты хотела этого, так ведь? Имей мужество признаться.

– Только чтобы понять…

– Понять что?

– Будь ты проклят, Гарретсон, будь ты проклят! – вдруг крикнула девушка, подхватила юбки и бросилась прочь, оставив Такера одного в залитом лунным светом парке.

В дверях она чуть не налетела на Дерека.

– Представляешь, никакой телеграммы не было! Этот мерзавец сделал из меня дурака! Что и говорить, месть, достойная настоящего мужчины! Однако, Эмма, у тебя расстроенный вид. О чем шла речь? Что он сказал?

– Он… Боже мой, Дерек, я не хочу об этом говорить! Как-нибудь потом. Просто потанцуй со мной, и я снова буду в полном порядке.

Она почти насильно затащила его в зал. Веселье шло своим чередом, и это казалось очень странным. Музыка и гул голосов после тишины парка, яркие краски после полутьмы – все это обрушилось на Эмму, голова пошла кругом. Но она упрямо тянула Дерека танцевать.

Только заскользив вместе с Дереком по навощенному полу, она решилась обвести взглядом окружающее. Первым ей бросился в глаза Джед Гарретсон. Эмма досадливо отвернулась и с другой стороны зала увидела отца, что-то оживленно обсуждавшего с Коринной. Поймав ее взгляд, он весело помахал ей.

Все это было невыносимо, невыносимо! Невольный стон сорвался с губ девушки.

– Эмма!

– Все хорошо, Дерек, все просто прекрасно!

Но у нее возникла тоскливая уверенность в том, что ничего и никогда уже не будет прекрасно.

Глава 12

Такер толчком распахнул дверь и вошел в полицейский участок.

– Гилл!

Ответа не последовало. Никого. Такер обошел большой дубовый стол, заваленный бумагами, миновал этажерку с папками, пару объявлений с крупными заголовками «Разыскивается!», окно с опущенными зелеными жалюзи и выглянул в коридор, куда выходили двери обеих камер, сейчас пустых.

Шерифа нигде не было. Такер тихо выругался. В город он приехал по делам, а в участок зашел по дороге, чтобы потребовать у Уэсли Гилла объяснений. Время шло, ничего нового не происходило, и пора было выяснить, что, собственно говоря, делается для раскрытия преступления. Ждать возвращения шерифа Такер не мог, поскольку вечером предстояло клеймить молодых бычков – момент, весьма неподходящий для того, чтобы прохлаждаться в конторе Уэсли Гилла.

Поразмыслив, он решил оставить на видном месте записку и начал шарить среди бумаг в поисках чистого листка. И сразу же его внимание привлекла папка с надписью «Дело об убийстве Бо Гарретсона», лежавшая под стопкой газет.

Не колеблясь, Такер уселся за стол и раскрыл папку. Внутри лежал один-единственный лист, исписанный почерком Гилла. Такер пробежал взглядом сухо изложенные факты: время и место убийства, описание трупа и несколько строк свидетельских показаний ковбоя, который его обнаружил. В колонке «подозреваемые» было лишь одно имя – Уинтроп Маллой.

Закрыв папку, Такер собрался вернуть ее на место, но заметил скрепку, что-то крепившую к задней обложке. Это оказался бумажный пакет, а в нем – желтая шелковая головная повязка в зеленых травяных пятнах.

Поразмыслить над тем, что это может значить, он не успел. Дверь открылась, и появился шериф Гилл.

– Это еще что за новости? – гаркнул он, увидев Такера. – Много себе позволяешь, Гарретсон! Кто тебе позволил рыться в моих бумагах и совать нос в официальное расследование?

– Не кто, а что, – холодно отрезал Такер. – Смерть брата!

Он поднялся и медленно вышел из-за стола. Шериф был уже немолод и успел многое повидать, в том числе людей вне закона. Не раз ему приходилось встречать взгляд, говоривший, что человек готов на все. Именно такой взгляд был в этот момент у Такера Гарретсона, и это очень не понравилось Уэсли Гиллу.