Сладкая опасность

– Возьми себя в руки. Я не должна была тебе этого говорить. – Она вздохнула. – И он вовсе не всегда такой. В тот вечер рядом с ним кружил шептун, потому-то он не мог сказать «нет», когда ему предложили наркотик.

Упоминание о демоне-шептуне отрезвило меня.

– Как ты думаешь, что с ним происходит? – спросила я Марну. – Он не хочет со мной говорить.

– Я думаю, у него шарики за ролики заскочили. Ты-то, понятно, хочешь верить, что он испытывает к тебе те же чувства, что и ты к нему, но что, если это не так? Я его очень люблю, и всё-таки он чудной. На него не угодишь. Я говорю это тебе для твоего же блага… – До чего же больно было слышать ее сочувственные интонации! – Отпусти его, дорогая. Если уж он что вбил себе в голову, то его не собьешь. Считай, что он для тебя потерян.

Потерян. Хриплый вздох застрял у меня в горле.

– Мне пора, – сказала Марна. – Вот-вот проснется Джинджер.

– Береги себя, – прошептала я.

– А ты себя, – тоже шепотом ответила она.

Мне хотелось прорыдаться – так, чтобы подушка промокла насквозь, – но глаза оставались сухими. В итоге я сползла на пол и, опустившись на колени, рыдала в подушку без слез. Я и сама знала, что должна отпустить Кая, раз уж он меня оставил, и все же рана, которую нанесли мне слова Марны, пульсировала как свежая. У меня никогда не будет того, что я хочу. Я пыталась с этим смириться, понимая, что когда-нибудь появится нечто, более значимое, чем моя жизнь с ее тревогами. И вот – свершилось. Но мне никогда не приходило в голову, что дело моей жизни будет сопряжено с такими муками и болью потери.

Нельзя, – сказала я себе, – забывать, что не во мне здесь дело. Пусть моя жизнь – лишь крохотная точка на карте, маленькие точки тоже могут кое-что изменить. Особенно если соединятся. Я ухватилась за эту мысль, и она меня спасла.

Наутро мы с Патти сонными мухами ползали по кухне, готовясь к приходу моего отца.

– Попробуй-ка, – Патти протянула мне пластиковую ложку, которой размешивала в кувшине холодный чай.

Я сделала глоток и подняла вверх большой палец – как всегда, превосходно – и тут же сморщилась от острой головной боли.

– Может быть, – предложила Патти, – пару таблеток аспирина?

Я покачала головой. Никаких обезболивающих. Тем более что они все равно сгорают мгновенно.

Когда отец, наконец, появился, то, не здороваясь, направился прямо ко мне. На нем были потертые черные кожаные брюки; широкую грудь и плечи плотно облегала белая футболка.

– Что случилось? – спросил он своим сиплым голосом, пристально вглядываясь в мое лицо.

Его устрашающая внешность и свирепый взгляд, когда он наклонил ко мне свою бритую голову с седеющей бородкой, были хорошо мне знакомы. Я знала, что на самом деле он волнуется за меня.

– Привет! – сказала я и сделала шаг к нему, так чтобы он мог меня обнять. Так хорошо было вновь видеть его после перерыва в полгода.

– Давай присядем, – я взяла его за руку и усадила рядом с собой на кушетку. Патти расположилась напротив нас в кресле-качалке. Отец, не отрываясь, смотрел на меня.

– Вчера произошло нечто исключительное. Помнишь сестру Рут, которая умерла прежде, чем я смогла с ней увидеться? – Отец кивнул. – Так вот, ее дух по прошествии долгого времени нашел меня, чтобы передать пророчество.

У отца округлились глаза, и он выпрямился.

– Продолжай.

Я рассказала ему всё. О том, что сестра Рут была испой ангельского происхождения, и о том, с кого начался ее род. Когда я дошла до пророчества о судьбе демонов и их шансе вновь обрести небеса, взгляд отца замер в одной точке – до того глубоко он задумался. Мы с Патти тоже притихли и погрузились в размышления. Я вновь с восторгом представляла себе землю без демонов, а вслед за радостным волнением по пятам шел страх: как же мне это осуществить, не зная, что именно нужно делать?

Я сжала отцовскую ладонь.

– Ты уверена, что она сказала именно это? – произнес он хриплым шепотом. – Ручаешься за каждое слово?

– Ручаюсь.

Когда отцу, наконец, удалось вдохнуть полной грудью, по его телу прошла дрожь. Он поднес мою руку к губам, поцеловал, потом погладил и счастливо засмеялся.

– Ты и представить себе не можешь, что это для меня значит. Подумать только – снова вернуться домой… – Он приложил мою руку к своему сердцу. – Спасибо тебе, спасибо!

Я почувствовала, что благодарит он вовсе не меня, и взглянула на Патти – в ее глазах, как и в моих, стояли слезы.

Отец поднялся с кушетки и принялся расхаживать по комнате, то и дело проводя рукой по своему гладко обритому черепу. Потом еле слышно прошептал «проклятие!», улыбнулся себе под нос и сказал:

– Никак не верится, что пророчество в самом деле существует.

– Как это? – удивилась я.

– В прежние времена, задолго до того, как я стал повелителем, среди демонов ходила легенда о пророчестве: якобы придет некий исполин и всех нас уничтожит. Но никто в это не верил – все мы думали, что легенду выдумали ангелы, чтобы нас запугать. Хотя повелитель Рахав всегда, сколько я его помню, терпеть не мог испов и не желал заводить детей. Наверное, у него даже от слухов о пророчестве становилось кисло во рту.