Сладкая отрава (СИ)

– Ты все еще любишь Элизу? – выдыхаю я. – После того, как пять долгих лет рядом с тобой была живая девушка из плоти и крови, ты все еще сохнешь по трупу? – зло спрашиваю я.

– Ни черта подобного, – заявляет Хеймитч. – Я влюблен в эту капитолийскую девицу, как глупый школьник. Только мне нельзя любить – все, кого я люблю, гибнут! А Элиза… Она уже умерла, так почему бы не любить ее?

– И ты сказал Клариссе об этом? – задержав дыхание, уточняет Китнисс.

– Пусть знает, – отмахивается Хеймитч. – Куда она денется? Зато не будет требовать от меня дурацких признаний!

Я собирался сдержаться и не ударить ментора? Сейчас я совершенно точно готов нарушить свое обещание.

– Очень даже денется! – рявкаю я. – Она уезжает! Сегодня!

– Навсегда, – добавляет Китнисс.

Несколько минут Хеймитч никак не реагирует на наши слова, но постепенно до него, видимо, доходит смысл сказанного. Резко задрав голову, он щурится и спрашивает:

– Она не может уехать? Ведь не может? Она не бросит меня…

– Может, Хеймитч, – говорит Китнисс, – ты это заслужил!

Ее слова ранят ментора, пробираясь сквозь алкогольный туман. Он кое-как встает и начинает бродить по комнате кривыми шагами.

– Я остановлю ее! – орет Хеймитч. – Она не должна бросать меня!

Мы с Китнисс с трудом помогаем ему спуститься на первый этаж, вливаем в сопротивляющегося ментора почти литр воды, надеясь, что это разбавит алкоголь в его крови, и только потом выпускаем на улицу.

Идти Хеймитч может только опираясь на меня: удержать тело самостоятельно его ноги не в силах. Пока мы идем, ментор так громко орет, что из дома Китнисс, нам навстречу, выходит Гейл.

– Куда собрался? – удивленно спрашивает он у мужчины, но Хеймитч не прекращает звать Клариссу и твердить, что она должна остаться в Двенадцатом. – Он же накачан до предела, – констатирует Хоторн, – какие ему любовные прогулки?

– Гейл, Кларисса уедет сегодня! – сообщает ему Китнисс.

– Если судьба – то вернется, – спорит охотник. – Я вам как военный говорю, пусть сейчас с дисциплиной в Дистрикте попроще, чем было при Сноу, но и Койн не одобряет алкашей. Его схватит первый же патруль. Пусть отоспится, а потом уже будет за юбкой бегать.

Я вынужден согласится с Гейлом, и мы с ним вместе, затащив Хеймитча в дом Китнисс, запираем его в гостиной. Надеемся, что он уснет. Однако почти час ментор продолжает колотить по закрытой двери и кричать о том, чтобы его выпустили. Постепенно он затихает.

Хоторны и мы с Китнисс собираемся на кухне: болтаем, пьем чай. Колин, расположившись на коленях у матери, увлеченно рисует что-то карандашом.

За разговорами близится вечер, а значит и время отправления поезда, на котором уедет Кларисса. Заглядываю в гостиную: Хеймитч дрыхнет, развалившись на полу возле дивана.

– Может, стоит разбудить его? – спрашиваю я.

– Уймись, Мелларк, – не соглашается Хоторн. – Поезда ходят в оба конца. Вернется эта капитолийка, когда помирятся.

Прим и Китнисс поддерживают Гейла, я в меньшинстве.

Когда Хоторн с женой собираются домой, я неловко топчусь на месте: Китнисс просила не давить на нее, а попроситься ночевать – это как раз из запрещенного.

Силуэты Гейла и Прим растворяются вдали, а мы с Китнисс стоим на крыльце ее дома, вдыхая свежий вечерний воздух. Колин мирно спит в своей кровати на втором этаже: Китнисс разрешила мне быть рядом, пока она укладывала его.

– Ну, спокойной ночи, – говорю я, собираясь уйти.

Только сейчас я замечаю в руках Китнисс бумажку – серую в сумерках записку Клариссы. Моя бывшая жена крепко сжимает в пальцах послание и, подняв на меня глаза, неожиданно произносит:

– Останешься? Утром мне понадобится помощь с Хеймитчем, – поспешно добавляет она.

– Хорошо, – покорно говорю я, и Китнисс протягивает мне свободную руку.

Взявшись за руки, мы поднимаемся в ее спальню и забираемся в постель. Даже не раздеваемся толком: она в штанах и майке, я тоже. Первое время каждый лежит строго на своей половине кровати. Неловко.

Я помню, что обещал не торопить Китнисс. Да и сегодня мне достаточно того, что она просто рядом. Люблю…

– Обними меня? – просит Китнисс, и я немедленно пододвигаюсь к ней.

Ее голова покоится на моем плече, а я ласково глажу ее волосы, собранные в хвост. Помедлив, стягиваю резинку, позволяя темному водопаду рассыпаться вокруг.

– Зачем? – удивленно спрашивает Китнисс.

– Мне так больше нравится, – улыбаясь, говорю я.

– Ладно, – спокойно отвечает она.

Мы обнимаемся, согревая друг друга, и медленно погружаемся в сон. Нежность, безграничная нежность плавит меня изнутри.

– Люблю тебя, – тихо шепчу я, целуя Китнисс в макушку.

Она, наверное, уже спит, но отчего-то мне кажется, что Китнисс слышала мои слова и улыбается в ответ, крепче прижимаясь ко мне всем телом.

***

– Пит, проснись! – зовет меня Китнисс. – Хеймитч ушел!

Я распахиваю глаза, и мне требуется пара секунд, чтобы понять, где я нахожусь. Я лежу на кровати Китнисс, а она склонилась надо мной, прося о помощи.

– Давно? – спрашиваю я.

– Не знаю! – говорит Китнисс, пока я встаю, и мы с ней быстро идем вниз. – Дверь была заперта – он вылез через окно.